Сегодня в Тюмени состоится торжественная церемония открытия мемориальной доски на доме, где жил первооткрыватель сибирской нефти, человек, посвятивший нашему региону 30 лет своей жизни, которого коллеги называют не иначе как выдающимся и великим.

Фарман Салманов… Ни российская, ни мировая история не знает геолога, который бы активно участвовал в открытии такого числа гигантских и крупных месторождений нефти и газа, наиболее известными из которых являются Самотлорское, Мегионское, Усть-Балыкское, Сургутское, Правдинское, Федоровское, Уренгойское, Ямбургское, Бованенковское и многие другие.

По зову крови?

Главным инициатором установки памятного знака легенде геологии в Тюмени является Сибирский научно-аналитический центр. Его генеральный директор, заслуженный геолог РФ, доктор геолого-минералогических наук Анатолий Михайлович Брехунцов считает для себя встречу с Салмановым судьбоносной. Она состоялась в далеком 1962 году, когда он студентом во время преддипломной практики попал в Сургутскую геолого-разведочную экспедицию. Дружелюбие. Открытость. Уверенность в себе. Энергия. Темперамент. Таким он увидел его, и таким Салманова знают тысячи людей, с которыми он прошел нелегкими дорогами открытий. Ровно через год после окончания института молодой специалист Анатолий Брехунцов попадает в Усть-Балыкскую нефтеразведочную экспедицию, главным геологом которой был Фарман Салманов. С тех пор их пути постоянно пересекались, годы трудной, но необходимой для страны работы закалили и породнили их.

И от себя, и от других Салманов требовал ответственного отношения к словам, делам и поступкам. Коллеги многому учились у него, а женщины даже называли своих детей его именем. После себя Фарман Курбанович оставил не только память в сердцах и научные труды, в своих книгах «Я — политик» и «Жизнь как открытие» его глубокие размышления о судьбах России, второй малой родины — Западной Сибири и всего мира. Он писал: «В сущности, опершись на Сибирь и еще на некоторые, пока заповедные районы, человечество могло бы начать новую жизнь. Так или иначе очень скоро ему придется решать главные проблемы: чем дышать, что пить и что есть, как, в каких целях использовать человеческий разум».

Сам он не раз говорил и писал о циклах в жизни человека. Вот и книга «Жизнь как открытие» — как бы завершение цикла, который начался, когда он школьником обратился к сталинскому замнаркома нефтяной промышленности Н.К. Байбакову с просьбой построить дорогу. К тому самому, который был председателем Госплана СССР с 1965 по 1985 годы. Мальчишке он пообещал это сделать, если тот выполнит его просьбу стать геологом и открыть много нефти. Он же написал предисловие к книге известного геолога: «Говорят, что только с пользой прожитая жизнь может быть долгой. Эта мысль приходит на ум, когда думаешь об авторе этой книги».

В том, что он из Азербайджана попал в Сибирь, тоже есть своя закономерность и, пожалуй, завершение другого жизненного цикла, того, который начался с его деда, Сулеймана, сосланного до революции за отказ платить налог мулле. Много лет спустя он привез из Сибири русскую жену, «бабушку Ольгу». Не зов ли крови заставил выпускника Бакинского нефтегазового отказаться от заманчивых предложений на родине и рваться всеми силами в Среднее Приобье?

Пошёл дальше учителя

В своей дипломной работе он опирался на научную гипотезу академика И.М. Губкина, доказывавшего, что угленосные отложения восточного склона Урала должны смениться к востоку в недрах Западной Сибири на нефтеносные. В начале шестидесятых многие сомневались в том, что именно в Западной Сибири сосредоточены огромные запасы нефти. И даже руководитель дипломной работы, по воспоминаниям Фармана Курбановича, сильно ее почеркал, но когда упрямый студент восстановил уничтоженные абзацы, махнул рукой и поставил подпись, мол, дерзайте, молодой человек. И тут, как назло, экспедицию, в которую он рвался, перебросили в Кузнецкий бассейн. Действовала инерция неверия, мнения авторитетов и простой расчет, что в Кузбассе бурить дешевле. Но став начальником Плотниковской нефтеразведочной экспедиции, он все-таки доказал необходимость ее переброски в Среднее Приобье. За этот смелый поступок его пытались отстранить от работы и даже судить. Но вопреки скептицизму ученых Салманов нашел нефть в Западной Сибири, регионе, который до этого считался неперспективным. Позже в своей книге «Сибирь — судьба моя» он напишет: «Мы верили в нефть Западной Сибири. И бились за то, чтобы доказать свою убежденность открытиями. И мы доказали!»

Он считал себя учеником академика И.М. Губкина. Его идеи стали идеями Фармана Курбановича, но он был хорошим учеником, поэтому пошел дальше, развил мысли своего учителя. Он сопоставил геологические сведения по скважинам опорного бурения и пришел к выводу, что нефть должна быть не только в тех пластах юрской геологической эпохи, в которых прогнозировал академик И.М. Губкин, но и в тех, что над ними. И в конце концов оказался прав. Скважины, пробуренные в 1961 году в районе Мегиона и Усть-Балыка, дали обнадеживающие результаты. Салманов был уверен, что и в нижних слоях в ачимовских отложениях есть запасы углеводородов. И опять оказался прав: и с пяти тысяч метров был получен приток нефти и газа.

Но бурить глубокую скважину — дело весьма дорогое. Противников «бросать деньги на ветер» было более чем достаточно. И не просто противников, а таких людей, которые были готовы писать доносы в самые различные инстанции, обвинять в проматывании народных средств. Были среди этих людей и весьма авторитетные. Поводом для ожесточенных нападок, как правило, служили периоды, когда прирост разведанных запасов нефти отставал от планового задания. Сразу же поднимался крик, что вся нефть в Западной Сибири разведана и делать там больше нечего. Так было, например, в середине семидесятых, когда профессор А.Б. Цатурянц направил письмо председателю Совмина A.M. Косыгину, в котором писал: «...создавшееся положение есть результат длительных неудачных поисков нефти на севере Тюмени, что в свою очередь является следствием одной решающей методологической ошибки: поиски нефти в этом районе Западной Сибири были сосредоточены на таких структурах, которые по своему строению не должны были содержать и нигде в мире не содержат промышленной нефти». Сегодня эти строки звучат как признание смелости научной гипотезы, выдвинутой Салмановым.

Если бы остался в Тюмени...

Фарман Курбанович был человеком, рожденным эпохой, когда все чувствовали себя необычно сильными, способными вести за собой. Именно это ощущение ответственности за судьбу страны рождало научные идеи, позволившие первыми выйти в космос и первыми получить нефть из тех глубин, откуда никто не получал.

Общий прирост запасов нефти в Тюменской области за период 1970-1987 годы, когда Фарман Курбанович был главным геологом и затем начальником Главтюменьгеологии, составил 15,5 млрд тонн, а природного газа — 31 трлн куб. м. Это и позволило выйти на годовой уровень добычи нефти в 300 млн тонн, а газа 550 млрд куб. м. Именно из тех запасов черпают нефть и берут газ добывающие компании сегодня. Именно те запасы обеспечивают сегодня тот долларовый поток, благодаря которому выплачиваются пенсии, держится система социального обеспечения, да и сама Россия сохраняет заметную роль в мире.

Ф.К. Салманов всегда подчеркивал, что его идеи рождаются как обобщение тех мыслей, которые уже существуют в геологической среде. Он умел поддерживать смелых и инициативных людей. Так было, когда Герой Социалистического Труда и лауреат Ленинской премии Л.Г. Цибулин предложил проводить сейсморазведку новым способом, что давало возможность, как рентгеном, детально просвечивать земные слои до глубин 5-10 тыс. метров и создать впоследствии модель строения Западно-Сибирского осадочного бассейна на совершенно иных данных, чем были прежде. А исходя из них, прогнозировать открытие новых месторождений.

Любая инициатива, направленная на пользу дела, находила у него поддержку, неважно, исходила она от маститого ученого или от начальника геологоразведочной экспедиции, или от простого бурового мастера. В 1978 году, когда Фарман Курбанович возглавил Главтюменьгеологию, которой руководил до него прославленный Ю.Г. Эрвье, в коллективе насчитывалось 28 тысяч сотрудников. А в 1987 году, когда он был назначен на должность заместителя министра и переехал в Москву, в подразделениях Главтюменьгеологии насчитывалось уже более 100 тысяч работников. Это была совершенно иная структура, способная решать задачу по стабильному приросту запасов нефти и газа. Того, что было сделано, должно было хватить на пятьдесят лет. Кстати, именно это и послужило одним из аргументов для наших «реформаторов», когда они сворачивали программы геологоразведки по Западной Сибири, обрекая на развал уникальную и, пожалуй, единственную в мире систему, созданную Ю.Г. Эрвье и Ф.К. Салмановым.

Если бы Фарман Курбанович тогда остался в Тюмени, то Главтюменьгеология могла бы превратиться в структуру, сопоставимую с Газпромом. Возможно, только ему с командой профессионалов-единомышленников под силу было найти новый вектор развития геологического гиганта. Мы могли бы акционировать, создать в своем составе нефтедобывающие организации, сами разведывать, добывать и продавать нефть. Фарман Курбанович не допустил бы обвального сокращения геологоразведочных работ в Западной Сибири. Он прекрасно понимал и отстаивал ту точку зрения, что нефтеносные структуры Западной Сибири — это как колодец с двойным или тройным дном: вычерпал с одного горизонта — копай глубже и снова черпай.

Было дьявольски трудно!

Его будут помнить прежде всего здесь, в Западной Сибири. О своей малой родине он писал: «Сибирь — моя судьба. Большую часть моей сознательной жизни я посвятил ей. Только здесь я понял, какая большая разница между словами «восхищаться» и «любить». Много красивейших мест в стране, да и в мире видел я за всю свою жизнь. Думал, полюбил те места, их невозможно не полюбить. Ан нет! Я ими просто восхищался. А полюбил вот эту сибирскую землю. За самобытную красоту, за особый крутой нрав и за то, что отдал ей часть своей жизни. Потому что было здесь дьявольски трудно и не хотелось сдаваться». Или вот другие строчки про нее же, про Сибирь: «Одни привыкли смотреть на нее как на богатую провинцию, с развитием которой они полагают скорое и мощное облегчение от этих богатств. Другие, живущие здесь, являясь патриотами своей земли, смотрели и смотрят на ее развитие не только как на промышленное строительство и эксплуатацию природных ресурсов — это воздух, вырабатываемый сибирскими лесами, которым можно дышать без вреда для легких, это чистая вода, в которой мир и сейчас испытывает огромную жажду, это незараженная и неистощенная земля, которая в состоянии усыновить и прокормить гораздо больше людей, чем она кормит теперь».

31 марта 2007 г. после тяжелой продолжительной болезни Ф.К. Салманов ушел из жизни. Достойно сожаления, что в последний период своей жизни ни одной награды за заслуги перед Россией, перед своим вторым отечеством Салманов не получил. А заслуживал он самых высоких наград. Ведь благодаря подвигу Ф.К. Салманова, его товарищей, таких как Ю.Г. Эрвье, Л.И. Ровнин, Л.Г. Цибулин и многие, многие другие, благодаря самоотверженному труду их соратников и учеников Россия пережила и преодолела кризис девяностых годов, успешно развивает свою экономику, имеет возможность гордиться своим нефтегазовым комплексом.

Свою последнюю книгу «Я — политик» Фарман Салманов завершил замечательными строками, которые могут стать напутствием всем нам: «Пусть нас объединяет любовь к нашей общей Родине — великой России, тревога за ее лучшее будущее и искреннее стремление сделать все зависящее от каждого из нас, чтобы такое будущее наступило как можно быстрее…»

Итак, сегодня в 11 часов в Тюмени по адресу: улица Ленина, 65, состоится торжественная церемония открытия мемориальной доски выдающемуся человеку, первооткрывателю сибирской нефти Фарману Курбан-оглы Салманову. Распоряжение об установке памятного знака на доме, в котором многие годы жил Фарман Курбанович, издано администрацией города Тюмени как дань уважения перед заслугами геолога, посвятившего нашему региону 30 лет своей жизни.

Автором мемориальной доски, выполненной из тонированной бронзы, стал член Союза художников России Заур Рзаев. Молодой, талантливый скульптор, ученик Александра Рукавишникова вместе со своим отцом, известным азербайджанским скульптором Фахраддином Рзаевым, является также автором надгробного памятника Фарману Салманову на Ваганьковском кладбище в Москве.