НА БЛАГО ОТЕЧЕСТВА

Задумаемся: для чего следует время от времени вспоминать и помнить исторические моменты в судьбе страны, народа и от­дельного человека.

По-моему, это такое событие, которое как бы обязывает огля­нуться на пройденное, сопоставить его с настоящим, извлечь уроки на будущее. Это веха, поддерживающая связь времен.

Вот и на этот раз при мысли о том, как начиналось станов­ление одной из самых крупных в мире топливно-энергетических провинций Западной Сибири, я словно бы возвращаюсь в круг давних знакомых, заново переживаю дела минувших дней.

Как много связано с этим краем в моей судьбе!

Здесь, набивая, как говорится, синяки и шишки, постигал я науку управления производством, нашел много верных, на долгие годы помощников и друзей, познал радость свершений. Словом, это был один из труднейших, но и счастливейших периодов моей жизни.

Знаю, примерно также оценивают этот период своего труда многие участники освоения нефтяных и газовых промыслов.

Но речь не о том.

Эти заметки адресованы прежде всего нашей молодой смене, и я надеюсь, помогут им глубже осмыслить связь времен, вклад первопроходцев, выбрать свой курс в это сложное время, пере­живаемое нашим народом и страной.

В 1955 г. после окончания Саратовского нефтепромыслового техникума меня направили на нефтяные стройки Башкирии, сначала в Туймазы, затем на Арлан. В то время в стране среди моло­дых людей считалось престижно быть участником освоения новых месторождений нефти в Татарии или Башкирии.

Я, как и мои товарищи, много работал в те годы, получал при этом моральное удовлетворение от своего труда, набирался опыта в строительстве нефтепромысловых объектов. Но в середине 60-х годов перспектива добычи нефти и газа страны стала пере­мещаться в Западную Сибирь, точнее в Тюменскую область.

Для освоения новых месторождений в особо сложных условиях Западной Сибири прежде всего нужны были опытные кадры — это и инженерно-технические работники, и рабочие. Необходимо было создать организационную структуру. Кадры и организации должны были, естественно, иметь опыт освоения нефтяных место­рождений.

И Башкирия стала одной из нефтяных провинций, которая в состоянии была дать и кадры, и целые организации.

Сначала, в 1965 г., все тресты Башкирии, которые занимались обустройством месторождений, получили задание организовать па Тюменской земле строительные участки для создания пионерских баз строителей. Тресту Башнефтепромстрой, где я в то время ра­ботал главным механиком, было поручено создать такой участок в г. Сургуте.

Естественно, для нас 30-летних, имеющих уже опыт строек в Башкирии, новые места и перспектива создания интересных объек­тов в сложных условиях вызывали повышенный интерес. Это при том, что все мы имели уже городские квартиры, коттеджи со всеми удобствами для спокойной жизни.

В 1965 г. в Тюмени создается первый строительный главк — Главтюменнефтегазстрой. Главным инженером этого главка на­значается 38-летний управляющий нашего треста Баталии Юрий Петрович. Создание строительного главка в то время в Тюмени было чрезвычайно сложным делом. Читатель должен мне пове­рить, так как автору также пришлось создавать другой строи­тельный главк в Тюмени, и даже спустя 8 лет — это было не просто.

Ю. П. Баталии, постоянно заряженный на новое, талантливый инженер-строитель, человек напористый, с твердым характером, хороший организатор, уезжая из Нефтекамска, поблагодарив нас, его соратников по работе, за совместный труд по освоению промыслов Башкирии, сказал, что будет вдвойне благодарен и за совместную работу на сложных, больших просторах Тюменской области.

В январе 1966 г. я впервые побывал в Тюмени. Это была разведка. Решение было принято. В сентябре этого года я был назначен на должность начальника отдела механизации Главтюменнефтегазстроя. Из треста Башнефтепромстрой в это же время в тюменский главк были переведены: Леонид Бабиков, Асфан Мухаметзянов, Николай и Зоя Муравьевы, Альберт Резниченко, Виктор Ананьев, Самигула Хуснулин, Табрис Хуснутдинов, Алек­сандр Доценко и другие.

Не скрою, к своим новым обязанностям приступил не без опа­ски. Дело-то вроде бы знал. Нефтяные стройки Башкирии, где прошел путь от механика участка до главного механика треста, были хорошей школой. Но достаточно ли этого?

Первому и единственному в то время строительному главку Тюмени предстояло решать куда более грандиозные задачи. При­чем на территории, которая не только поражала своими размера­ми, но и считалась недоступной для промышленного освоения.

И вот первые командировки на Север, знакомство с условиями работы, состоянием техники, которую предстояло опекать.

Усть-Балык, Сургут, Нижневартовск, Стрежевой, Урай... И чем больше пунктов охватывал я в этих поездках, тем сильнее тре­вожило увиденное. Никогда прежде не видел я на стройках такого количества новых, едва сошедших с заводского конвейера машин. Но многие из них были уже выведены из строя и зачастую на­столько, что оставалось лишь их списать.

Стало ясно: к освоению Севера мы не готовы. Созданная для иных природно-климатических условий техника не выдерживала схватки с болотами, мерзлотой, бездорожьем, суровыми холодами. Вдобавок к этому не было пока необходимой инфраструктуры, дорог, аэродромов, складов, ремонтной базы. Но и хозяева тех­ники — строительные организации главка заслуживали упрека. То и дело попадались на глаза разграбленные, утопленные, попро­сту брошенные в тайге машины и механизмы. Техобслуживание, планово-предупредительные ремонты не были налажены даже на бумаге. Не доходили руки до строительства производственных баз ремонта, до обучения кадров механизаторов. Обнаружилось, что и заниматься всем этим по сути некому. На уме у руководи­телей, инженерных служб трестов и стройуправлений то, за что каждый день идет жесткий спрос — это ход строительства и ввод объектов добычи нефти. А участки механизации маломощны и совершенно бесправны.

Встречаясь со мной, руководители подразделений напирали на слово «дай». Дай новые экскаваторы, автокраны взамен вышед­ших из строя. Безусловно, такой подход грозил превратить тю­менскую стройку в огромную свалку преждевременно угробленной техники.

—   Что скажешь? Как выглядит наш машинный парк? — таким
вопросом встретил меня главный инженер главка Юрий Петрович
Баталии, когда я зашел к нему поделиться впечатлениями от пер­вой командировки.

—   Как после Сталинградской битвы, — ответил я.

Шутки шутками, но надо было что-то предпринимать. Что именно? Подготовить проект очередного приказа «об улучшении», «усилении», «повышении ответственности»? Но приказов и без этого хоть пруд пруди. А ничего другого отдел механизации, не имея реальных рычагов воздействия на не подчиненные ему низо­вые структуры, сделать практически не мог.

Тогда-то и пришли к выводу: дорогостоящая «тяжелая» тех­ника должна быть сосредоточена в руках специализированной организации, которая возьмет на себя и эксплуатацию, и ремонт, и другие механизаторские заботы и для которой все эти заботы будут приоритетными. Идею, как видите, подсказала сама жизнь. Пригодился и личный опыт: в преимуществах этого подхода убе­дился па примере Башнефтепромстроя, где создавал управление механизации. Имею в виду именно подход, ключ к решению. Сле­по копировать ту структуру, то есть формировать спецуправления в трестах тюменского главка, было бы ошибкой. Разрозненные подразделения, несомненно, оказались бы менее дееспособны в северных регионах. Здесь требовалось создать трест механиза­ции — только так можно было радикально улучшить дело. Но, разумеется, это еще предстояло доказать.

Баталин поддержал. Но надо было заручиться согласием на­чальника главка.

Главком руководил Алексей Сергеевич Барсуков — заслужен­ный строитель. Он был еще далеко не стар, но мы, 30—40-летние работники аппарата главка, доброжелательно называли его в своем кругу не иначе, как «дедом». Держал он нас в строгости, сурово распекал за малейшую провинность. И насколько легко загорался новыми идеями Баталин, настолько недоверчив и осто­рожен в этом отношении был «дед». Вот и к идее создания треста механизации он отнесся прохладно, предвидя (и не без основа­ний), как нелегко будут складываться взаимоотношения новой специализированной организации с генподрядчиками, от которых нам предстояло «отпочковаться». И все же уступил, подписал ходатайство на имя министра газовой промышленности СССР А. К. Кортунова (Мингазпром ведал тогда и нефте- газостроителями).

Министр откликнулся на удивление быстро: приказ о создании треста Тюменгазмеханизация был издан уже в апреле 1967 г. Вопрос, таким образом, в принципе решился, начальнику главка оставалось лишь продублировать указание министра своим при­казом и обнародовать имя руководителя треста. Но проходили дни, месяцы, а приказа все не было: Барсуков словно забыл о тресте. Ларчик же, как говорится, открывался просто. Нужен был руководитель треста. Мне было 32 года. Это сейчас в таком воз­расте можно стать министром. А тогда предпочитали убеленных сединами. Я-то, уже отслужив к тому времени в армии, отработав десяток лет па стройках, считал себя стреляным воробьем. Но «деду»-то я казался мальчишкой. Вот и присматривался ко мне, изучал. Больше того, даже сделав выбор в декабре 1967 г., он еще более года продержал меня в подвешенном состоянии «И. О.» — исполняющего обязанности управляющего трестом Тюменгазмеханизация. Но действительно, нет худа без добра. Познав на собственном опыте унизительность такого надзора, впоследствии я обходился с приглашенными на работу иначе, утверждая их в должности сразу. В основном, ставка на доверие оправдала себя.

Комната в двенадцать квадратных метров по улице Респуб­лики в Тюмени — вот и все, чем владел трест в первые дни своей жизни. Но волновало другое: где и как в кратчайший срок найти для него кадры и, прежде всего, сотрудников аппарата, руково­дителей подразделений. Времени на создание треста было отпу­щено всего три месяца. А дальше план со всеми спросами и от­ветственностью. Разумеется, в первую очередь приглашал тех, кого знал по совместной работе в Башкирии, Тюмени. Так пришли в коллектив В. А. Попов, В. П. Ананьев, Г. П. Попов, А. И. Резниченко и еще несколько человек. Но это лишь капля в море. Нам нужны были десятки, сотни работников. Действовал по прин­ципу: друг моего друга — мой друг. То есть доверял рекомен­дациям знающих, уважаемых людей. Чуть ли не ругательством стало у нас сейчас слово «партаппаратчик». Да, было среди них немало вельмож и чинуш. Но были и умелые организаторы, тру­женики, люди с чуткой душой. Потому-то и пришлись у нас ко двору Александра Макаровна Мишкина, Василий Александрович Шабалин, с которыми свел меня начальник отдела руководящих кадров главка С. В. Зверев. Через руки этого человека прошли сотни руководителей строительных организаций. Александра Ма­каровна стала нашим кадровиком. И каким! Мы устанавливали контакты с десятками людей в разных концах страны. К каждому словно бы протянулись невидимые нити от Александры Макаров­ны. Она обменивалась с ними письмами, телеграммами, вела теле­фонные переговоры. И эти «ниточки», как правило, приводили к нам тех, кого мы ждали. Кроме того, масса людей прибывала к нам самотеком, каждому из них тоже нужно было уделить время, внимание. Не раз удивлялся: где черпает она свою неизменную выдержку, доброжелательность к людям?

Василий Александрович Шабалин, также партийный работник в прошлом, стал заместителем управляющего по быту. Растороп­ный, общительный, он много сделал для благоустройства полевых городков и общежитий, организовал трестовский пионерский ла­герь на юге — первый в системе главка.

В числе первых пришли в аппарат треста Александр Алек­сандрович Чернышов, Лидия Макаровна Масюра, Николай Степа­нович Власов, Петр Васильевич Плотников, Николай Сидорович Сидоренко, Александр Семенович Бабушкин, Александр Порамонов, Василий Семенович Ярош, Владимир Гороховцев, Тамара Никитична Зимина и другие, и, едва обжив свой единственный ка­бинет, мы начали организовывать подразделения треста на Севере и в Тюмени. Делалось это так. Небольшая группа приезжала на несколько дней в пункт дислокации создаваемого управления. Вместе с его руководителем решали кадровые вопросы, вводили в курс дела принятых здесь же специалистов, встречались с меха­низаторами, работниками генподрядных организаций. Таким путем буквально за два месяца сформировали управления механизации в Нефтеюганске, Сургуте, Нижневартовске, Лабытнангах и специ­ализированный хозрасчетный участок в п. Стрежевой Томской области. Еще раньше, в январе 1968 г., появилось управление ме­ханизации— УМ-1 в Тюмени.

Иногда приходится слышать пренебрежительный отзыв об «ап­паратчиках»: конторская, мол, работа, сидят себе в тепле, пере­бирают бумаги. Мнение, разумеется, ошибочное. Работу аппарата треста можно сравнить с работой штаба дивизии во время боевых действий. Надо до деталей проработать каждую операцию, посто­янно держать в поле зрения и без промедления корректировать ее ход, быть готовым и любой день и час доложить обстановку, выехать на передний кран... Кропотливая, нервная, напряженная работа. И уж тем более в организационный период, когда каждо­му приходится работать за двоих и троих.

Перелистайте-ка книгу приказов по тресту того времени: по ней можно, пожалуй, изучать географию страны. Где только не побывали работники треста, добывая технику, стройматериалы, запчасти, техдокументацию и многое другое. А северные команди­ровки! Новые города и поселки еще только проклевывались, ново­селы ютились в бараках, вагончиках, палатках. И уж, конечно, не приходилось здесь рассчитывать на комфорт гостям. Особенно доставалось нашим снабженцам. Работу этой службы энергично налаживал Александр Михайлович Фень. Его друг, Леонид Петро­вич Лобановский, возглавил отдел снабжения, а затем преобразовал его в управление производственно-технологической комплек­тации, взявшее на себя новые сложные задачи. Хорошими помощ­никами ему в этом деле были В. П. Ананьев, Л. Г. Вождаев, А. В. Востоков, А. Г. Абрамов, Б. Г. Рюпин, А. И. Мальцев, Ю. В. Доценко, Г. Н. Заволковский и другие. Кстати, УПТК мы организовали первыми в главке.

Спасибо, соратники. Знаю, не будь у нас такой команды, трест вряд ли пробился бы сквозь чащу проблем, не осуществил бы и малой доли своих начинаний.

В тяжких условиях начинали свой путь и подразделения тре­ста. На все семь коллективов приходилась пара примитивных ремонтных цехов. Остро не хватало вахтовок, вагончиков, рем-летучек. Но больше всего сказывалось отсутствие благоустроен­ного жилья.

Понятно, бедствовал не только наш трест, подобные трудно­сти в той или иной мере испытывал весь нефтегазовый Север. Мы же, увы, оказались беднейшими из бедных. Отделившись от строи­тельных трестов, имевших и возводивших жилье, наши подразде­ления лишились и того малого, что полагалось бы им раньше. Пытались, конечно, вырвать у генподрядчиков свою долю, но, несмотря на уговоры, по распоряжению главка получали лишь крохи. Мы теряли рабочих. Несколько лет подряд наши коллек­тивы обновлялись ежегодно более чем на треть.

Изо дня в день мы занимались набором рабочих кадров. Пуб­ликовали зазывные объявления в местной и центральной печати, посылали «агитаторов» в воинские части, сами обучали и направ­ляли ребят на механизаторские курсы. Десятки хороших экскава­торщиков, трактористов, знакомых по прежним стройкам, я лично переманил в Тюменскую область из Башкирии. Но напрасны поиски кадров, если не стараться их удержать!

Мы не могли и не должны были строить жилье. Но в срочном порядке стали создавать в каждом управлении строительные бригады и участки, снабдив их материалами, установили план по вводу жилья. И если в 1968 г. было построено жилой площади около двух тысяч квадратных метров, то в 1972 г. — уже в три раза больше.

Поначалу сил хватало только на деревянные дома. Но, осме­лев, возвели и панельный дом — на 116 квартир в Тюмени.

Невозможно было мириться с укоренившейся на Севере «орга­низацией» ремонта машин. Зимой, нередко в лютую стужу, люди перебирали железо голыми руками. Кстати, и это было причиной текучести кадров.

«Забивали» в план генподрядчикам строительство типовых ремонтно-производственных баз, строили также сами. Первые из таких цехов вступили в строй в начале 70-х годов. При этом немалую роль сыграло не только повышение технологической го­товности, но и улучшение условий труда.

Однако и производственные базы не решали целиком проблему ремонта. Для капитального обновления машин приходилось во­зить их на заводы, расположенные далеко за пределами области. Между тем еще в 1965 г. Совмин РСФСР принял постановление о сооружении завода по ремонту строительных и дорожных машин в Тюмени. Строить его должен был какой-то трест областного центра. Но не строил, поскольку, наверное, не испытывал в нем нужды. Нам же, понятно, он был нужен позарез, и мы решили взять это дело в свои руки.

Вы только представьте: трест «землероев», как называли нас иногда с усмешкой, сам заказывает проект, возводит заводской корпус, находит для него оборудование и сам же монтирует его. Но мы сделали это потому, что строили завод для себя. Ради этого буквально дневали и ночевали здесь руководители УЛЛ-1 А. И. Доценко и Я. И. Косолапов, будущий главный инженер за­вода А. С. Бабушкин, прораб Семен Ковалев и многие другие. Мы же подготовили для этого предприятия станочников, сварщи­ков, слесарей. И нашли замечательного директора! Геннадий Ива­нович Рядовых, до этого главный инженер районной «Сельхоз­техники». Наведываясь туда по служебным делам, я каждый раз восхищался образцовым порядком, царившим во всех уголках этого предприятия, уровнем механизации работ. Всеми этими ка­чествами Геннадий Иванович наделил и наш Тюменгазстроймаш, которым руководит по сей день. Причем наладил здесь не только ремонт техники, но и выпуск запчастей, производство машин.

Правда, владели мы заводом недолго. Вскоре он перешел в ведение министерства. Но был и остается незаменимой опорой всех нефтегазостроителей области.

Много усилий потребовал еще один «внеплановый» объект — база отдыха треста областного центра. Строить ее мы начали на втором году жизни треста, когда и без того хватало забот. То есть занялись, вроде бы, не тем, чем следовало. Но так ли это? По-моему, ничто так не радует и не сближает людей, как совмест­ный активный отдых, общение с природой.

Выбрали для турбазы (мы назвали ее «Искра») живописный уголок: лес, река, но вот беда — никак не можем оформить отвод земли, застряли документы в облисполкоме. На свой страх и риск все же приступили к строительству на приглянувшейся площадке. А душа не на месте: не ударят ли по рукам?

Повинился в самоуправстве перед Барсуковым. Верный себе «дед» объявил мне выговор,  но   в  беде  не  бросил.  Говорит:

«Приготовь-ка там с ребятами уху и все прочее, а я привезу кого нужно. Глядишь и все решится».

В назначенный час въезжает на территорию базы лимузин и выходит из него вместе с шефом секретарь обкома КПСС Прота­занов А. К. и зампред облисполкома Степанов В. Д. А стройка идет своим чередом, работают каменщики, трактор снует туда-сюда. И надо же: на глазах у высоких гостей тракторист вдруг наезжает па штабелек кирпича. Протазанов впивается в меня взглядом, цедит:

—  Так вот как ты здесь строишь!  Бардак!  Ноги  моей здесь больше не будет.

И направляется к машине. Ну, думаю, все пропало. Но тут напоминает о себе Барсуков. Бросается к Протазанову:

—  Постой,  Александр   Константинович!   Не  хочешь  ухи — не надо. Но посиди хоть пять минут, пока я перекушу.

И ведет гостя к накрытому на поляне столу. Усаживаются. «Дед» залпом опорожняет стаканчик водки и с аппетитом прини­мается за уху. А от нее аромат — слюнки текут. Смотрю — и Про­тазанов потянулся к стакану. Выпил, помолчал и говорит Степа­нову, указывая на меня пальцем.

—  Ты что думаешь:  этот  молодой  человек для  себя строит. Он для людей строит. А ты волокиту разводишь. Если завтра к двенадцати часам не решишь этот вопрос — пеняй на себя.

И вопрос, разумеется, решился.

Могут сказать: вот, мол, какими методами пользовался Чирсков. Увы, приходилось. Но спрошу «судей», как, интересно, по­ступили бы в тех обстоятельствах вы?

Дам и еще повод для критиков в свой адрес. Примерно в то же время я познакомился с хоккеистами Анатолием Пресняковым и Анатолием Рагозиным, выступавшими за тюменский «Водник» во второй лиге чемпионата страны. По моей просьбе они органи­зовали хоккейную команду «Факел», а трест взял ее под свое крыло, оформив спортсменов разнорабочими. Незаконно? Бес­спорно. Но на том, увы, держался в стране «большой спорт». Мы же платили хоккеистам  не только за то, что они гоняли шайбу.

Договорились с ребятами, что летом они будут работать на строительстве турбазы. И они работали. Выгружали материалы, плотничали, оборудовали пляж, проложили к нему мостики через болото, лопатами выкопали полуторакилометровую траншею в ле­су, поставили ограду... Словом, сделали столько, сколько могут сделать два десятка крепких парней. А зимой играли. Стали чем­пионами области и республики, заразив страстью к хоккею многих тюменских мальчишек. Считаю, свою зарплату они отработали с лихвой.

На турбазе же между тем были построены спальный корпус, спортзал. Сюда постоянно приезжали отдыхать с семьями работ­ники тюменских подразделений треста. Здесь проводились наши традиционные летние и зимние спартакиады, организаторами ко­торых были те же хоккеисты. И первым директором «Искры» стал их капитан — Анатолий Прохорович Пресняков.

У читателя может сложиться впечатление, будто мы только тем и занимались, что формировали коллектив и укрепляли «ты­лы». Дело же обстояло иначе. Многое из того, о чем говорилось выше, делалось как бы сверх основной работы. Главное же вни­мание было приковано к нефтяным и газовым стройкам.

Наши подразделения трудились одновременно на десятках объектов, разбросанных на огромной территории. И чего стоили нам они! Вы знаете: механизаторы — первые в технологической цепочке строительства. Они производят отсыпку площадок, роют котлованы под фундаменты, забивают сваи. Это не просто делать и в благоприятных условиях обжитых мест. А в заболоченной тайге, тундре, за сотни километров от баз и транспортных комму­никаций?..

Напомню: землепроходы Тюменского Севера не знали комфор­та и в базовых городках. Каково же было десантам, которые высаживались в «медвежьих углах». Там к их услугам были лишь вагончики с железными печками, с кроватями в два этажа, а то и палатки. Ни радио, ни кино, ни бани,  ни теплого,  извините,

туалета.

И если бы только это! Каждый объект был своего рода кре­постью, для взятия которой требовалось хитроумие и упорство.

Вспомним Самотлор. Его бесчисленные болота отличаются особым коварством, не застывают даже зимой. Сколько торфяной каши вычерпали здесь экскаваторщики, сколько песка вбухали в глубокие топи, сколько соорудили лежневок, чтобы не утопить

машины!

А Медвежье? Здесь мы познакомились с тундрой — пронизы­вающими ветрами, постоянными снежными заносами, пятидесятиградусными морозами. Но главной ее «новинкой» была гранитная твердость грунта. Наши специалисты сумели приспособить к нему бурильную технику, механизаторы быстро освоили мощные им­портные бульдозеры с клыками-рыхлителями.

Огромный труд вкладывался и в обустройство других место­рождений, на газовых и нефтяных трубопроводных магистралях большого диаметра, в подготовку площадок для первых много­этажных зданий Сургута, Нефтеюганска, Надыма, многих других городов и поселков региона, которых еще не было на карте.

Хотел  бы назвать тех,  кто возглавлял  коллективы треста в пору их становления, кто вершил дела на объектах, зачастую ме­сяцами отказываясь от отдыха, разделяя все трудности со своими «десантами».

...Придя к нам в поисках работы, Леонид Григорьевич Езерский сразу расположил к себе скромностью, прямотой. Представился:

— Я офицер-танкист, недавно уволился из армии. В технике, пожалуй, разберусь. А вот со строительством не знаком. Может, найдется и для меня дело?

Он быстро разобрался не только в строительстве, но и во всем, что необходимо знать хозяйственнику. Начал прорабом, вскоре возглавил хозрасчетный участок в Стрежевом, а в 80-х годах руководил нашим трестом. Тяжко сознавать, что жизнь этого че­ловека трагически оборвалась.

Умением организовать дело, развязывать узелки проблем вы­делялись В. А. Попов, К. Д. Чернышов, Б. Я. Сугак, А. И. Доценко, В. А. Чернышов, С. И. Ларин, М. Шульга, Л. Я. Гетцель, Ю. А. Алексашин, В. П. Пчельников, Н. Г. Слепцов, Я. И. Косолапов, Н. И. Плиткин, П. Т. Кобылюк, Н. Н. Пикалов, В. Ф. Колапаков, В. Р. Сахновский, В. 3. Зыков и многие другие.

Гордостью коллектива треста являлись его лучшие рабочие: машинисты автокранов — С. М. Баев, И. И. Буторин, М. В. Мака­ров, Н. О. Карпов; экскаваторов — В. К. Полещук, М. П. Шуми­лин, И. Е. Плотников; сваебойных агрегатов — В. А. Ярына, В. Я. Самара, А. А. Гомон; бульдозеров — В. И. Вильтовский, И. М. Аминов, И. П. Качаев; трубоукладчиков — Ю. Я. Исаев, М. М. Гильманов; тракторов — Н. Г. Золотухин, В. И. Кошелев, родители — А. А. Дюкарев, И. И. Попряухин; слесари — А. И. Мышкин, Ф. Н. Саввинов и многие другие. В их лице низкий по­клон за самоотверженный труд всему рабочему классу треста Тюменгазмеханизация.

Подведем итоги. Удалось ли достичь цели, ради которой соз­давался наш трест? Положительный ответ дало первое же пяти­летие его деятельности. Судите сами. Механизация, наконец, стала поспевать за ростом программы строительства. Если за первый год коллективами треста было установлено лишь несколько тысяч свай, то в 1972 г. — уже около 40 тысяч. В несколько раз также увеличили объемы земляных работ. И самое главное: мы добились этого не только путем наращивания людских и технических ресур­сов, но и за счет лучшего использования машин, сокращения их простоев в ремонте. То есть сберегли немалые средства стране.

И вот вывод из сказанного. Успех обеспечило прежде всего создание крупной специализированной структуры и системы уп­равления ею. Именно в ее рамках коллектив сумел реализовать свои возможности, заложил тот фундамент, на котором наш трест прочно стоит и успешно работает около 30 лет.

Сейчас акционерным коллективом треста руководит Стогов Владимир Александрович — человек опытный, прошедший хоро­шую школу в тресте.

Пусть извинит меня читатель за столь длинное повествование о создании одного треста. Это сделано для того, чтобы показать на примере одного подразделения, в каких условиях создавались в первые годы организации Миннефтегазстроя СССР.

В это же время в системе Главтюменнефтегазстроя были орга­низованы тресты: Сургутгазстрой, Спецгазстрой, Шаимгазстрой, Ямалгазстрой, Мегионгазстрой, Тюменнефтегазстрой, Трест авто­мобильного и речного транспорта.

С глубоким уважением вспоминаю руководителей этих трестов: Г. И. Пикмана, В. И. Кравченко, В. Б. Дурнаво, М. В. Чижевско­го, В. А. Чернышова, А. Дица, В. Попова, М. И. Сырьева — это крупные организаторы строительного производства, преданные делу до конца, люди, много сделавшие для создания крепких строительных организаций топливно-энергетической базы страны в Западной Сибири.

В Главтюменнефтегазстрое за короткое время сложился непло­хой аппарат управления. Ядром его, кроме А. С. Барсукова и Ю. П. Баталина, были: С. П. Афанасьев, М. А. Васильев, С. В. Зверев, А. С. Фалалеев, В. Е. Лапшин, Н. Ф. Хомяков, Р. Рыжков, Л. В. Бабиков, М. С. Ройтер, А. Ф. Мухаметзянов, М. Толстая, А. Ф. Сергиенко, А. Н. Гурьев, К. И. Пугачев, Зоя и Николай Муравьевы и другие.

Освоение нефтяных и газовых месторождений Западной Сиби­ри потребовало перемещения в этот сложный для строителей регион крупных материальных и людских ресурсов. Однако в спе­цифических условиях строительства эти ресурсы не могли обеспе­чить высокий уровень эффективности. Поэтому строительное освоение Западной Сибири сопровождалось напряженным поиском новых организационных решений, призванных полнее удовлетво­рять цели строительства в этих сложных условиях.

Объемы строительных работ ежегодно резко росли, что созда­вало трудности в организации и управлении строительством.

Министерством было выбрано правильное решение идти по пути создания в Западной Сибири крупных специализированных строительных организаций. Так, на базе структур первого главка появились объединения Сибкомплектмонтаж и Сибжилстрой.

Назрела необходимость проведения серьезных мероприятий по совершенствованию организации трубопроводного строитель­ства в Западной Сибири и его управления. Весной 1973 г. вступил в строй нефтепровод Самотлор—Альметьевск. Опыт его строитель­ства показал, что штаб управления такими стройками должен быть приближен к ним, нужны экономические рычаги управления и постоянные коллективы строителей.

Эти обстоятельства предопределили создание в первой поло­вине 1973 г. в Тюмени территориального Главного управления по строительству магистральных трубопроводов в районах Севера и Западной Сибири — Главсибтрубопроводстроя. Основной его задачей было строительство магистральных и промысловых трубо­проводов.

Мне было предложено возглавить данный главк. После пяти с половиной лет работы в тресте Тюменгазмеханизация, кото­рый устойчиво работал, имел базу и хороший коллектив, было непросто его оставить. Но новое предложение было интересным. Я, конечно, реально представлял, насколько оно ответственное и сложное. Решение было принято. Нужно начинать все сначала. Где разместиться? Где взять необходимые кадры? Какую принять организационную структуру и так далее.

При первом напутствии первый секретарь Тюменского обкома КПСС Б. Е. Щербина обещал мне всяческую поддержку и при этом дал один совет: «Имей в виду, что вышестоящие органы и подчиненные тебе руководители не будут в полной мере выпол­нять то, что ты считаешь нужным по тем или другим вопросам, и вот находясь между одними и другими, ты должен обеспечить выполнение возложенных задач на главк». В жизни я убедился, насколько этот совет был правильным. До сих пор он мне помо­гает в любых сложных ситуациях вести себя спокойно и настой­чиво.

Аппарат главка удалось скомплектовать довольно быстро ква­лифицированными специалистами, имеющими опыт в строитель­стве. Первыми в аппарат главка пришли: Н. И. Курбатов, Н. И. Кизуб, Я И. Косолапов, Г. И. Мясников, В. П. Пчельников, В. М. Павлюченко, Г. Е. Субботин, А. И. Баршан, А. А. Новиков, Т. Ф. Хуснутдинова, О. Я. Блеч, Ф. Ксенз, А. Бологлазов, А. Порамонов, А. Фукс, В. В. Постников, В. А. Шабалин, В. В. Ростов­щиков и другие.

Были созданы тресты, которые возглавили: Севертрубопроводстрой — Н. П. Игнатов, Приобьтрубопроводстрой — И. Сухарев, Сургуттрубопроводстрой — Г. Рубанко, Самотлортрубопроводстрой — И. Бабаков, Казымтрубопроводстрой — В. Ф. Лысюк, Тюменгазпромстрой  —  Л.   Горячий,    Оргтехтрубопроводстрой — А. И. Брун.

С глубокой благодарностью необходимо сказать самые теплые слова признания всем этим руководителям и многим другим, которых просто невозможно перечислить здесь, за их самоотвержен­ный труд и высокую ответственность за порученное дело, за боль­шой личный вклад, внесенный в освоение этой топливной кладовой страны.

При создании главка был учтен опыт, накопленный у нас в стране. Нами был изучен опыт зарубежных компаний, особенно полезна была наша поездка в 1973 г. в Канаду.

Наряду с прокладкой магистральных и промысловых трубопро­водов различных диаметров коллективы Главсибтрубопроводстроя должны были сооружать компрессорные и нефтеперекачивающие станции.

Смысл деятельности главка заключался не только в наращи­вании производственных мощностей. У тюменских трубостроителей наконец появился территориальный руководящий орган, кров­но заинтересованный в развитии их материально-технической базы, закреплении кадров, поиске эффективных путей ускорения работ в условиях Севера.

Практика работы в течение первого года показала, что дей­ствующая структура управления линейным строительством, когда сварочно-монтажные управления, в которых произошло слияние сварочных и изоляционных работ, находились в подчинении тре­стов, а дорожные и землеройные строительные управления, авто­транспортные организации подчинены непосредственно главку, не позволяет оперативно решать все вопросы технологии строитель­ства непосредственно на местах.

Было принято решение реорганизовать строительно-монтажные тресты, занимающиеся линейным строительством трубопроводов, в крупные комплексные организации. Это было сделано впервые. Опыт работы подтвердил правильность данного решения. Затем эта форма была принята во всех организациях министерства, что позволило повысить оперативность управления производством, организовать сооружение не только трубопроводов, но и собствен­ных промбаз, жилья и объектов соцкультбыта. Возросла и ответ­ственность коллективов за конечные результаты своей работы. В случае невыполнения заданий комплексный трест, имеющий в своем распоряжении почти все средства для сдачи объекта «под ключ», уже не мог сослаться на нерасторопность субподрядных организаций — их у него на основных работах попросту не было.

Подразделения главка первыми в отрасли начали проклады­вать трубопроводы укрупненными технологическими комплексами, что позволило резко увеличить темпы линейных работ. В первые же годы было проведено укрупнение сварочно-монтажных бригад, внедрены  поточно-скоростные  методы  сварки. В крупные   двухсменные бригады объединялись механизаторы землеройных управ­лений, водители автомашин. Создание таких коллективов на всех участках работ позволило перейти к широкому внедрению сквоз­ного поточного бригадного подряда.

Несомненны заслуги главка в активизации научно-технических разработок по проблемам северных трасс. К этой работе были привлечены не только проектные и конструкторские организации министерства, но и институты Академии наук СССР и УССР, ВУЗы Москвы, Тюмени и других городов страны. Общими уси­лиями было найдено много эффективных решений. Тюменские трассовики сумели значительно раздвинуть рамки зимнего строи­тельного сезона, немалые объемы работ выполняли на таежных участках и в теплое время года.

Необходимо помнить, как начиналась добыча тюменской нефти в Шаиме и как отправлялась она по сибирским рекам баржами. Тогда в 1964—1965 гг. получили немногим более миллиона тонн «черного золота». А уже в 1977 г. объем добычи составил свыше 210 млн. т.

Перед тружениками Западной Сибири была поставлена задача довести в 1980 г. добычу нефти до 300—310 млн. т, газа — до 125—155 млрд. м³. Рост по сравнению с 1975 г. соответственно в два и три с лишним раза. Такого в мировой практике не было.

Бурный рост нефтегазодобывающей промышленности опреде­лял масштабы и темпы развития трубопроводного транспорта в Западной Сибири. Сравните: в девятой пятилетке здесь было по­строено 7 тыс. км подземных артерий, программа на следующее пятилетие — свыше 16 тыс. км. Чтобы читатель полнее ощутил значимость этих цифр, добавлю, что почти все наши трассы про­кладывались в тайге и тундре, вдали от железных дорог и авто­страд и что около половины территории Тюменской области зани­мают болота.

В момент создания главк объединил чуть больше двадцати строительных подразделений. А через 4 года их стало около ста, в них трудилось более 25 тыс. человек.

В год создания главка трассовики ввели в действие немногим более  900  км  магистральных  трубопроводов. В   1977  г. — свыше 1700 км.

Большой объем работ выполнялся также на нефтегазовых промыслах, соединениях их с магистральными транспортными ар­териями. Ежегодно осваивалось и подключалось до 7—8 новых нефтяных месторождений. Годовой объем строительно-монтажных работ увеличился за это время более чем в три раза и превысил 500 млн. руб. Главк стал крупнейшей строительной организацией области и министерства.

Все эти задачи решали наши трудовые коллективы.

Успехи дались нелегко. В первые годы тюменские трассовики почти не имели капитального жилья, промбаз, не хватало сотен единиц техники. На работу и с работы — нередко за десятки километров — бригады ездили в зимнюю стужу на грузовиках с фанерными будками или брезентовыми тентами... Жили в основ­ном в вагон-городках.

Но и в этих условиях коллектив своевременно вводил в дей­ствие свои основные объекты.

Главной нашей ценностью были рабочие — люди, преданные делу. Мы старались сделать все возможное для улучшения усло­вий их труда и быта. Как-то наши стройки посетил президент западно-германского концерна «Маннесманн» господин Овербек. Вскоре после его посещения он прислал мне письмо, в котором благодарил за прием, высказал свое убеждение, что «главное Ваше богатство в Западной Сибири не нефть и газ, а люди, которые создают мощности и обживают эти места». Наша осо­бая гордость — трассовики-ветераны, посвятившие своей трудной профессии многие годы жизни. Это бригадиры: В. В. Бардо, В. Пивоваров, А. Л. Щербина, В. П. Мурадов, В. И. Машков, И. В. Мартынов, В. Д. Маденов, Н. Г. Шарый, В. Ф. Каленов, В. А. Благодатский, Б. П. Дидук, электросварщики: М. Г. Амвросьев, А. Н. Шубин, Б. В. Ермаков, Г. И. Власенко, водитель трубо­воза И. И. Мийсарош и многие другие.

С самого начала освоения Западно-Сибирского комплекса и в дальнейшем руководство Мингазпрома СССР (строители нахо­дились при нем), а с 1972 г. руководство Миннефтегазстроя СССР и лично министр Алексей Кириллович Кортунов, затем министр Борис Евдокимович Щербина уделяли первостепенное внимание этому региону. Мы на местах всегда чувствовали их поддержку, контроль и спрос за выполнение поставленных задач.

Заместители министра Ю. П. Баталии, Г. Н. Судобин были постоянными кураторами наших строек, много внесли ценного в организацию строительного производства, в создание производ­ственной базы, становление строительных коллективов и их осна­щение, внедрение научно-технического прогресса.

Западно-Сибирский комплекс осваивала вся страна. Очевидно, нет ни одной отрасли, которая бы не была причастна к этому огромному делу.

Многое сделали первопроходцы геологи. Выдающаяся заслуга в этом отца тюменских геологов Юрия Георгиевича Эрвье, чело­века крайне порядочного, последовательного и обязательного. Его соратников Л. Ровнина, Ф. К. Салманова.

Но основная роль на нефтяном Севере принадлежала, конечно, нефтяникам — коллективам и их руководителям.

Мы хорошо помним роль, которую сыграли для этого края: Л. Н. Косыгин, В. И. Долгих, Н. К. Байбаков, В. Э. Дымшиц, В. Д. Шашин, С. А. Оруджев, Л. М. Лалаянц, В. Ю. Филановский. Особо хочу отметить крупного организатора нефтяного производ­ства, человека необыкновенного ума и таланта, начальника Главтюменнефтегаза Виктора Ивановича Муравленко. Он лично много сделал для Западно-Сибирского комплекса. Я ему многим обязан, многому у него научился. Он никогда не оставлял нерешенных вопросов, не считал проблемы подрядных строительных организа­ций не своими. С ним легко было работать, он всегда был готов поддержать, подставить плечо!

Самые теплые воспоминания оставили по совместной работе в те годы: Ш. С. Донгарян, А. С. Парасюк, Ф. Г. Аржанов, М. М. Крол, Ю. Б. Фаин, А. М. Шарапов, Р. И. Кузоваткин, П. В. Бессолов, Г. М. Кукуевицкий, Т. Ш. Булатов, В. В. Дремлюга, Я. М. Каган и другие. Думаю, этими и многими другими руко­водителями нефтяных организаций должна гордиться страна.

Особую роль в начальном освоении нефтегазовой провинции сыграли Тюменский и Томский обкомы КПСС и исполкомы. Первые секретари обкомов партии Тюменского — Б. Е. Щербина, затем Г. П. Богомяков, Томского — Е. К. Лигачев — они всегда держали руку на пульте управления большим кругом стоящих проблем. Нужно было решать прежде всего социальные вопросы, людей нужно было обустроить, одеть, накормить, обеспечить куль­турный отдых в тяжелых условиях. И параллельно с этим нара­щивать огромными темпами добычу нефти и газа, развивать сеть транспортных коммуникаций.

Борис Евдокимович Щербина обладал необыкновенным умом, огромными организаторскими способностями. Человек исключи­тельно талантливый, оперативный, творческий, умел привлечь и повести за собой. Чрезвычайно ответственный, требовательный к себе и другим, он никогда не оставлял без внимания любые обра­щения людей, всегда готов был прийти на помощь любому чело­веку, при этом весьма скромный в быту. Я лично и многие, кому довелось с ним близко работать, пройдя его школу, обогатились огромным опытом. Он был для нас образцом поведения и настой­чивости при достижении цели. Столько, сколько он лично сделал для создания топливно-энергетического комплекса в Западной Сибири, очевидно, никто не сделал.

С Егором Кузьмичем Лигачевым я, работая управляющим треста, познакомился весной 1968 г. в поселке Стрежевой Том­ской области. На производственной базе, которая не была благоустроена, по колено в грязи ко мне навстречу вышел управляющий трестом Томскгазстрой Геннадий Федорович Муравьев и с ним мужчина в керзовых сапогах, свитере, телогрейке, фуражке. По виду, подумал я, это кто-то из руководителей треста. И когда Муравьев сказал, что это первый секретарь Томского обкома Лигачев, — «прошу познакомиться», я был крайне удивлен. Затем, вечером, состоялся подробный разговор. Егор Кузьмич интересо­вался всеми вопросами жизни нашего управления. При первой встрече у меня сложилось впечатление о нем, как о человеке искрением, внимательном, с большими способностями и простом в общении. Он реально оценивал обстановку и был готов вместе решать любые сложные вопросы. Жизнь подтвердила мое первое впечатление.

Было крайне обидно за него впоследствии, когда некоторые политики обливали этого честного труженика грязью.

Геннадий Павлович Богомяков — человек с огромными орга­низаторскими способностями, талантливый специалист и ученый, умеющий предвидеть грядущие события, контактный с людьми, скромный и доступный в быту. Много лет он последовательно, плодотворно отдавал всего себя развитию этого сложного региона.

Все, сказанное мной об этих людях, сделано специально для того, чтобы было понятно, кто же стоял у руля создания нефте­газового комплекса страны. Уж очень много сейчас кривотолков, кто в те далекие годы допустил ошибки и просчеты. Да, в таком крупном деле были и ошибки, и просчеты, но нельзя все сводить к неумелому руководству. С этим нельзя соглашаться, мы знаем, кто нами руководил и на что они были способны.

Комсомол страны имел шефство над нашими стройками и мно­го сделал для этого региона.

Тюменским обкомом ВЛКСМ руководил в тот период Генна­дий Шмаль, с ним у нас сложились тесные контакты, которые продолжаются по сей день. Это был настоящий вожак молодежи, с его помощью молодые люди набирались опыта жизни и произ­водства, закреплялись здесь надолго и явились основой рабочего класса этого региона.

Сейчас под прикрытием плюрализма были предприняты попыт­ки очернить всю историю становления нефтегазового комплекса Западной Сибири, представить ее в виде непрерывной цепи без­думного расточительства недр, головотяпства, экологического раз­боя и победных реляций с обильными дождями высоких наград и званий. Достается всем — геологам, эксплуатационникам, нам, строителям. Это грубая ложь.

Критический анализ, самая основательная критика всегда были и будут только полезны. Исповедую эту точку зрения сейчас, исповедовал ее и ранее.

Важно качество критики, четкое осознание того, кто и во имя чего критикует: аргументированная, со знанием дела критика или мы имеем дело с досужими толками, обывательскими полу­сплетнями. Это существенно. Результатами первой может быть только оздоровление дела, экономики, экологии. Результатом вто­рой — хаос, развал дела, неминуемый топливный кризис.