Дмитрий Иванович Менделеев.

О, как всё весело начиналось! Деревенская детвора из Боблово, выбежав стайкой из берёзовой рощи, одетой в свежую, ещё клейкую от младенчества листву, застыла в изумлении. К господскому дому Менделеевых приближалась медленно и важно белая лошадь с незнакомым кудрявым всадником в белом щегольском кителе. Откуда гость? Сарафанное радио во все времена быстрее ракеты: весть разнесло молниеносно. Франтик – фантик – не заморский сосед, а внук профессора А.Н. Бекетова Саша Блок пожаловал. Как и полагается, его встретила Анна Ивановна, хозяйка дома, со старшей дочерью – Любой, Любашей.

Что происходило в дворянских покоях, крестьянской ребятне было неведомо. Зато через пару часов услышано такое… Странные, непонятные их уху слова-вопросы доносились из профессорского сарая: «То ли быть или не быть? То ли жить или не жить?»

Оказалось, там разыгрывали сцены из какого-то «Амлета». Одним из главных артистов был тот, что на белом коне. Ему подыгрывала Люба, изображавшая то ли Фелию, то ли Офелию. Стены дрожали от слёз и смеха зрителей всей Менделеевской семьи: самого Дмитрия Ивановича, светлоглазого блондина с львиной гривой и бородой, нарядно одетой Анны Ивановны, их четырёх детей: близнецов Маруси и Василия, Вани и Володи, не сводивших восхищённых глаз с пятой их сестры, семнадцатилетней Любочки. Так перевоплотиться! Уж точно будет артисткой. А вот кем станет кудрявенький? После спектакля он стоял в сторонке в чёрной бархатной блузе. Шляпа с пером сбилась набок: весь смущение.

Второй раз Александр Блок явился в Боблово в 1899 году, уже студентом Петербургского университета. В самый разгар лета и влюблённости в Офелию-Любу. Скрывая чувства, ходил вокруг хлопочущего на своём опытном участке Дмитрия Ивановича, боясь его отвлечь. Тот мудрил с какими-то удобрениями, методично отмеряя их перед тем, как внести в землю. Глядя на 65-летнего Менделеева, этакого добродушного с виду агронома, с трудом верил: как много в этом мире подвластно ему. Даже небо. Дед, Андрей Николаевич, рассказывал семилетнему внуку: «Ты вообрази, Сашура: мой дружок, Менделеев, взял, да и совершил седьмого августа 1887 года, хорошо помню, настоящий подвиг. Он тогда поднялся на воздушном шаре «Русский» на высоту более трёх километров. И как раз во время солнечного затмения. В шаре, кроме него, никого. А задачи две: и за редким явлением наблюдать, и работу приборов проверять. Особенно – барометра: от него глаз не отводи – иначе не узнаешь, как ты далеко от Земли улетел. Словом, исследователь и лётчик в одном лице. А на беду ещё ветер разбушевался: гонит, гонит аэростат. Куда? Да сам Бог только знает. Так и пролетел он над матушкой-землёй 100 километров, да-с… И приземлился где-то поблизости от Клина». 

Александр Блок – участник любительского спектакля по пьесе У. Шекспира «Гамлет» в имении Менделеевых. Сцена из спектакля, 1898 г.

Безумству храбрых поём мы песню? Не торопитесь с выводами – это не про Менделеева. Задолго до своего полёта над землёй, помнившей А. Пушкина, он изучал старую и новую литературу по вопросам воздухоплавания во Франции в 1878 году во время своей командировки. Результатом последней стала книга «О сопротивлении жидкостей и воздухоплавании». По отзыву профессора Н.Е. Жуковского, она была настольной книгой специалистов по аэро- и гидродинамике.

Основательность учёного прослеживается и в областях, на первый взгляд, далеко отстоящих друг от друга. Например, в его сельскохозяйственных исследованиях в деревне Боблово, где он изучал почвы и продукты опытных полей Симбирской, Смоленской, Московской и Петербургских губерний. И в нефтяных и угольных изысканиях.

Как химик-практик, он совершает первую поездку в Баку в 1863 году для изучения нефти в этом районе. Спустя тринадцать лет по поручению правительства едет в Пенсильванию для осмотра нефтяных американских месторождений. А затем – снова на Кавказ, чтобы доказать необходимость нефтяного производства в России и наличие здесь экономических условий для добычи нефти.

В 1881 году, в марте, отправившись в свадебное путешествие со своей второй женой, Анной Ивановной, по маршруту Неаполь – Капри – Париж – Севилья – Мадрид – Толедо – Биарриц – Петербург – Москва, он в конце его рвётся в Константиново под Ярославлем. Там до осени Дмитрий Иванович работает на нефтеперегонном заводе В.И. Рогозина. Итог здешних трудов – сконструированный им специальный аппарат для непрерывной перегонки нефти. Целенаправленный интерес к нефти как к сырью для химической переработки породил в нём пророческую мысль о целесообразности постройки нефтепроводов, специальных нефтеналивных судов и цистерн, а также идею об организации нефтеперерабатывающих заводов.

Не даёт ему покоя и донецкий уголь. Спустя год после полёта на аэростате «приземляется» в районе Чугуева, родине своего друга, художника-передвижника И.Е. Репина. Цель командировки – выяснить причины бесхозяйственности при добыче и вывозе каменного угля. К делу Д.И. Менделеев отнёсся со свойственным ему энтузиазмом, о чём свидетельствует название его очерков-отчётов о поездке: «Будущая сила, покоящаяся на берегах Северного Донца» («будущей силой» Менделеев образно называл каменный уголь).

Добавим к вышесказанному участие в выработке бездымного пороха. Управление Главной палатой мер и весов в течение 15 лет (1892–1907), где проявились лучшие деловые качества Д.И. Менделеева: постоянная забота учёного о точности и высокой культуре измерений, умение применить для развития метрологии свои глубокие знания физики и других естественных наук, умение общаться, работать с людьми.

Наряду с метрологией, обеспечивающей научно-технические основы для развития промышленности России, разрабатывает и её экономические основы и в книге «Толковый тариф», указывающие пути защиты Родины от конкуренции западных монополий.

В 1899 году становится участником экспедиции на Урал с группой помощников (Т.Я. Земятченский, К.Н. Егоров, С.П. Вуколов). Объездив десятки рудников и заводов Урала, сделал важный вывод: полный расцвет горной и металлургической промышленности в России не может совершаться без коренных изменений в законах, касающихся недр земли. Он считал: «нужда Урала» не в запасах руд, а прежде всего в разумном использовании тех богатств, которыми обладает государство. И здесь сказалась его прозорливость. Вспомним, что благодаря усиленному развитию промышленности в годы первых пятилеток Урал во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. стал основной базой тяжёлой индустрии. В самом начале 20 века (в 1902 году) создал проект ледокола для прохождения его по Северному Ледовитому океану. Увы, отклонённый тогда правительством. Однако в 1960 году, восстановленный по черновикам Д.И. Менделеева и по оценкам специалистов, не уступающий по ходовым качествам современным моделям.

Последние годы жизни отдаёт написанию «Заветных мыслей» и «К познанию России». Масштаб, глубина интересов учёного поражают и сегодня. Спору нет: перед нами гений. С двумя, только ему свойственными чертами. Во-первых, способностью охватывать и объединять самые широкие области знания. А во-вторых, богатством воображения, наделённого как резкими скачками мысли, так и неожиданным сближением фактов и понятий. Именно эти свойства характера исследователи творчества Менделеева называют основой глубокой связи между столь разными направлениями деятельности нашего земляка.

Поэт – не учёный. Он видит другого человека иначе: интуитивно, схватывая целиком ядро индивидуальности. Двадцатитрехлетний Блок, ещё жених, пишет своей невесте Любе Менделеевой: «Твой папа вот какой: он давно всё знает, что бывает на свете. Во всё проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное».

Александр Блок и Любовь Менделеева.

Сила мысли великого Сибиряка пленила, не могла не пленить будущего гения-лирика так же, как и две его другие энергии: сила чувств и сила поступков. В гармонии этой троицы – разгадка цельности характера Менделеева. И секрет четырёх главных достижений жизни учёного, педагога и деятельного практика: периодического закона, химической теории растворов, теории упругости газов и учебника «Основы химии».

Блок, близко общающийся со своим родственником после женитьбы, мог бы добавить и пятое – искусство жить. По особому закону, установленному самим Менделеевым. Суть его знаменитый профессор раскрыл студентам в своей предпоследней лекции: «Скоро ничего не идёт, ни в лабораториях, а в лабораториях жизни и подавно... Насиловать какое-нибудь событие нельзя – в мире это невозможно – ничего, нигде, никогда – вся история, вся жизнь, весь опыт жизни это показывает».

Но поэты нетерпеливы. Особенно романтики, выросшие из символистов. Первые хотели преобразовать жизнь – быстро, решительно и бесповоротно. Вторые – только литературу. И надо отметить: во многом преуспели. Лирика рубежа двух веков – 19-го и 20-го – так называемая лирика Серебряного века заметно обновила русскую литературу, соединив в себе вроде бы несочетаемое: лучшие образцы античной мифологии с русским фольклором. Шедевры европейской и мировой литературы с бесценным наследием Библии. А как обогатилась отечественная литература новыми ритмами, новыми темами, новой музыкой и блестящими переводами из мировой поэзии благодаря культурной энциклопедичности символистов – И. Анненского, А. Блока, В. Брюсова, В. Иванова!

С переменами в жизни всё обстояло трагичнее. Октябрьскую революцию Блок принял сразу и безоговорочно. Он верил, что «Великий Октябрь» (слова Блока) разом «разрубил все узлы». Обращаясь к З. Гиппиус, он спрашивал её: «Разве вы не знаете, разве вы не видите, что «мир уже перестроился?».

До желаемого было слишком далеко: революция не положила конец ни Первой мировой войне, ни впоследствии – гражданской. Да и с подписанием Брестского мира в 1918 году жизнь не стала лучше: везде зияла разруха, свирепствовал голод и холод. В записной книжке А. Блока от 17 ноября 1919 года настоящий крик души: «Сломан на дрова шкапик – детство моё и мамино». Читая эти строки, вспоминаешь Блоковское, юношеское стихотворение, посвящённое Гамлету: 

В другое время и в других обстоятельствах оно приобретало вполне бытовой смысл.

Трудно в таких условиях оставаться оптимистом. Ещё сложнее – продолжать дело послереволюционного строительства новой, советской культуры: безнадёжность порождает безверие. Превозмочь последнее могла только сила воли. И Блок, большой труженик на ниве духовной, помнящий, что «есть конец страданью, нет конца стремленью», собрав оставшуюся энергию в кулак, отправляется на помощь к Мейерхольду рецензировать пять революционных пьес, поступивших режиссёру. Он отбирает для постановки драму Александра Неверова «Захарова смерть». Мотив предпочтения выражен Блоком с предельной ясностью в дневнике (от 24 декабря 1920 года): «Человеческая совесть побуждает человека искать лучшего и помогает ему порой отказываться от старого, милого, но умирающего и разлагающегося – в пользу нового, сначала неуютного и немилого, но обещающего свежую жизнь».

Наш трёхдневный тур завершился в музейно-выставочном центре «Путевой дворец» пресс-конференцией с Андреем Анатольевичем Чураковым, главой Солнечногорского муниципального района и знакомством с экспозицией, представленной здесь же.

Первая, как и полагается, носила характер диалога между властью и журналистами. Узнав, что новый глава не местный, а родом из Мытищ, поинтересовались, поменял ли он старую команду на своих, новых сподвижников? В ответ получили «щелчок». «А зачем?». При этом его риторика сопровождалась такой-о-о-о-й всё понимающей улыбкой…

Второй – выставочный центр – воспринимался как узловая станция Истории. Сюда, в бывший Путевой дворец, устремлялись нити времён. Начиная с самых древних стоянок первых людей, обнаруженных, в том числе, и на городище возле деревни Боблово. Обживание этой Солнечногорской земли продолжалось и спустя тысячелетия – в 12-м веке, когда сюда пришли кривичи. В 18-м столетии облюбовал себе в здешних местах усадьбу В. Татищев, первый российский историк. Через столетие сюда стали наезжать М. Лермонтов (с. Середняково), И. Сытин. А после отмены крепостного права облюбовали себе по соседству два имения в Шахматово и Боблово два именитых петербургских профессора: А.Н. Бекетов и Д.И. Менделеев.

Нити времён стали постепенно затягиваться в узлы. И не столько случаем, сколько волею людей. Ведь они сами выбирали направление движения во времени, тщательно отбирая содержимое багажа, переносимого из вагона прошлого в вагон настоящего и будущего. Именно они заботились о его сохранности. «Горючее», двигающее их судьбами, – духовные и материальные потребности – не является тайной для историков. Зато любовь, как топливо, входящее в его состав, часто остаётся скрытой. Подобно путям-дорогам, пройденным всеми, кто жил когда-то здесь. Дорогам, сотканным из расстояний между страданием и радостью. Обретением и потерей. Вечным Гамлетовским вопросом «Быть или не быть?» и жизнеутверждающим поступком.

Именно на этой узловой станции превращаются в маяк-светофор для других дела как великих людей: В. Татищев, М. Лермонтов, А. Бекетов, Д. Менделеев, А. Блок, так и труд обыкновенных крестьян, ремесленников, солдат-воинов, обеспечивающих им условия для достижения духовного бессмертия. Все они, вместе взятые, герои. Герои на все времена, а не просто однодневные знаменитости. 

Любовь Чекалова