Его имя молодым, наверное, ни о чем не скажет. Но старшее поколение помнит сталинского наркома и главу всемогущего Госплана СССР. Н.К. Байбаков с сибиряками был связан крепкими узами. Становление Западно-Сибирского нефтегазового комплекса шло при его активном участии.

Годы спустя Николай Константинович всегда сердечно общался с сибиряками, приходил на встречи ветеранов в землячество в Москве. Он был свидетелем поистине исторических событий, рассказы о которых остаются в памяти.

Начав трудовую биографию инженером на бакинских нефтепромыслах, Николай Байбаков в возрасте 29 лет стал заместителем наркома нефтяной промышленности СССР, а затем возглавил это ведомство. В течение 20 лет был главой всесильного Госплана СССР. Именно там решалось, сколько коробков спичек произвести и сколько ракет запустить в космос. Николай Константинович первым поверил в перспективность тюменских недр. Байбаков ушел из жизни, не дожив трёх лет до столетнего юбилея.

Мне повезло. У меня была возможность взять интервью у Н.К. Байбакова где-то в начале 2000-х. Тогда он сошел с государственного Олимпа и работал в Институте проблем нефти и газа РАН научным сотрудником. Низко склонив голову над письменным столом, он даже не отвечал на мои вопросы. Просто, казалось, сам с собой в который раз говорил о самом важном.

Помню, я как-то неловко спросила его про возраст. Просто не знала с чего начать. Передо мной сидел человек, который лично знал Буденного, Маленкова, Берию. Его Сталин брал на работу и обещал лишить жизни, если что не так. Каганович заставил жениться. Вопрос решился в несколько дней, у невесты было полчаса на обдумывание. К счастью, брак оказался счастливым.

С женой Клавдией

Его жизнь вместила так много событий, имен и дат, что хватило бы ни на одну человеческую судьбу.

«Что такое девяносто один год? Только половина человеческого потенциала», - ошарашил меня планами на жизнь бывший сталинский нарком. Он всегда говорил, что намерен жить долго, и, казалось бы, ничего для этого не делал специально. Только работал. Да ещё пил чай с мёдом и обязательные сто грамм.

Я его не стала расспрашивать про современное состояние нефтяной отрасли, основу которой закладывал ещё его отец на бакинских промыслах братьев Нобелей. Знала: перестройку Николай Константинович не принял. Горбачёва с Ельциным называл «ошибкой». Хотя рыночные отношения не отвергал. Говорил: надо было идти по китайскому пути развития. Рынок не исключает государственное регулирование. Предсказывал, что Китай станет лет через десять-пятнадцать самой мощной мировой державой.

Я тогда не спросила, а сейчас жалею об этом: почему же распалась такая держава, где так скрупулезно просчитывалась каждая тонна чугуна, каждая пачка соли на кухне хозяйки? Почему женские колготки для государства казались чушью по сравнению с прокатными станами? Я понимаю, почему не спросила: мне не хотелось расстраивать своими неудобными вопросами столь пожилого человека. Теперь не знаю, каким бы был его ответ.

Хотя знаю: для Байбакова жизнь измерялась государственными задачами. Так думало большинство руководителей его эпохи.

Конечно, я спросила про Сталина.

Байбаков с удовольствием говорил о генералиссимусе. Для него Сталин не был тираном.

«Я Сталина вспоминаю, как крупного государственного деятеля, но простить ему уничтожения невинных людей не могу. Больше в этом повинны, конечно, Берия и Каганович, а Сталин не принял должных мер. И всё же, чтобы не говорили о Сталине, его деловые качества я ценю высоко».

Николай Константинович вспоминал со всеми подробностями встречи с «самим»:

Он говорил мне: «товарищ Байбаков», делая ударение на второй слог. В 1941 году Сталин назначил меня Уполномоченным государственного Комитета обороны по обеспечению фронта горючим. В 1942-м году, когда немец прорвал все преграды и врезался в Сталинград, сконцентрировав большое количество войск на юге Северного Кавказа, меня вызывает Сталин. И негромким, вполне будничным голосом говорит:

-Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать всё, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам.

И чуть-чуть ужесточив голос, Сталин добавил:

-Имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.

Набравшись духу, я произнес:

-Вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин.

Сталин остановился возле меня, медленно поднял руку и слегка постучал по виску:

-Здесь выбор, товарищ Байбаков.

Байбаков и не думал обижаться. Военное время сурово. Ему пришлось вылететь с группой специалистов на Кавказ. Там он встретился с Героем гражданской войны Семеном Михайловичем Буденным. Называл того «слабаком».

«Когда я с ним советовался, когда уничтожать промыслы, он говорил: не спеши. Тогда я на своем самолете облетел фронт и понял, что немцы прорвутся. Кавалеристы Буденного смогли лишь ударить по передовым частям. Они поджигали танкетки, немцы выскакивали, а кавалеристы рубили их саблей. Но Буденному не хотелось думать, что его кавалерия не в силах остановить немцев по всему фронту. И он медлил с разрешением на спецоперацию на промыслах», -рассказывал Байбаков.

Суровые годы войны. Нарком нефтяной промышленности СССР И.К. Седин (в первом ряду третий слева), его заместитель Н.К. Байбаков (в первом ряду второй слева), член Ставки Верховного главнокомандования С.М. Буденный

Он понимал: если немцы захватят краснодарские промыслы то, получив горючее для своей техники, ринутся к Волге и Кавказу.

По телефону из штаба фронта на свой страх и риск он отдал нефтяникам приказ: приступить к немедленному уничтожению скважин.

Превратив промыслы в песок, забив скважины железобетоном, подорвав электростанцию, он вместе с партизанами ушел в горы. А Буденному пришлось отступать.

Байбаков рассказывал, что когда взрывались первые нефтеперекачивающие и компрессорные станции, люди плакали. Но до августа 1942 года успели отправить на восток страны около 600 вагонов с оборудованием, вывезти в Грозный всю добытую нефть.

Ещё до окончания войны Сталин назначил Байбакова министром нефтяной промышленности. Байбаков хорошо помнил этот разговор после назначения:

Товарищ Байбаков,- спрашивает,- вы знаете, какими свойствами должен обладать советский нарком?

Я стал перечислять: быть специалистом, обладать необходимыми знаниями, опираться на коллектив…

Он ходит по кабинету, не перебивает. После некоторой паузы трогает по плечу и говорит: «Вы всё правильно сказали, но не сказали главного. У него должны быть бычьи нервы. И он должен быть оптимистом».

Эти слова сыграли большую роль в моей жизни.

В годы репрессий Байбаков спас десятки людей от расправы. Отправлял на дальние месторождения - в Туркмению, Казахстан. Как только до него доходили слухи, что над кем-то сгущаются тучи, он командировал этих людей в дальние районы. Говорил, что надо укрепить месторождения нужными специалистами. «Я не мог поверить, что мои коллеги - «враги народа».

Он и сам был на волосок от ареста.

«Я работал еще до войны на промыслах в Баку. И вот верные друзья под большим секретом сообщили мне, что я, тогда уже заведующий промыслом, тоже подозреваюсь. За что, почему? За то, что прикрывал «вредителей». К несчастью, на промысле случились у меня две аварии: из-за негодности подъемного оборудования в скважины упали насосно-компрессорные трубы. Друзья мне посоветовали не брать очередной отсрочки от призыва в Красную армию. Я отказался от отсрочки и был призван в армию на Дальний Восток».

И это было спасением.

Десять лет назад на презентации выставки в Государственном центральном музее современной истории России  «Путь созидателя», посвященной 100-летию со дня рождения Н.К. Байбакова президент Союза нефтегазопромышленников РФ Геннадий Шмаль заметил, что без Байбакова история освоения западносибирских недр была бы, наверняка, другой. Дело в том, что Николай Константинович поддержал в тяжёлую минуту легендарного геолога Фармана Салманова, открывшего нефтяное Приобъе. Он стал ему «крёстным отцом».

Н.К. Байбаков, С.К. Салманов и В.И. Грайфер – три бакинца

Как всё же причудлива судьба. Когда-то ещё школьником Фарман впервые увидел Байбакова: тот приезжал в их азербайджанское село за депутатскими наказами. Мальчик пообещал наркому стать нефтяником. Уже после окончания института по протекции Байбакова Салманов стал начальником нефтеразведочной экспедиции в Кузбассе. Но убедившись в бесперспективности поисков оставил Кузбасс, самовольно загрузив четыре баржи оборудования. 12 сентября 1957 года 40 семей геологов –добровольцев прибыли в Сургут по реке. Что тут началось! Генпрокуратурой было заведено дело. Но в 1957 году Байбаков уже возглавлял Госплан и сумел защитить своего «крестника». Он верил Салманову. И верил в перспективность тюменских недр.

«Некоторые специалисты считали, что вести добычу в труднодоступных районах Тюменского Севера экономически невыгодно. Пытались доказать, что для страны, добывающей ежегодно более двухсот миллионов тонн нефти, тюменские десятки тысяч тонн ничего не значат.
Но оказалось, как же они ошибались!»,- спустя годы рассказывал Н.К.Байбаков.
… Он работал до конца. Ездил на промыслы внедрять свои изобретения. Девяностолетнего Байбакова называли инновационным человеком. Но чаще - патриархом нефтяной промышленности.  

Ольга Буксина