У истоков Самотлора стоял Владимир Литваков (1932-1999).

1 ноября 2022 года ему исполнилось бы 90 лет. Сегодня публикуем воспоминания о нем С.Д. Великопольского (из книги «Мегионский марафон») и С.П. Барышникова (из книги «Да разве сердце позабудет…»).

За двадцать лет, начиная с 1964 года, почти из небытия на глазах у изумленного делового мира на огромных пространствах нетронутой Западной Сибири был создан мощнейший энергетический комплекс. В нефтяном марафоне Тюменской области особая роль принадлежит геологу Владимиру Уриелевичу Литвакову.  Он в 32 года стал одним из первых геологов-промысловиков, стоящих у истоков добычи мегионской нефти. Главный геолог — заместитель начальника НПУ «Мегионнефть» Владимир Уриелевич большую часть своей жизни отдал Нижневартовскому нефтедобывающему району, внес огромный личный вклад во внедрение новых технологий для решения сложнейших вопросов разработки уникальных по своим запасам нефтяных и газонефтяных месторождений Среднего Приобья. Он начинал разработку самого крупного в стране и одного из крупнейших в мире уникального нефтегазового месторождения Западной Сибири — Самотлора. В.У. Литваков после окончания Московского нефтяного института имени И.М. Губкина, выбрав беспокойную профессию геолога, начал свою трудовую деятельность в Башкирии. Здесь только началось освоение Шкаповского месторождения. Об этом периоде Владимир Уриелевич вспоминал: «...Мое становление как молодого специалиста началось с должности старшего геолога Шкаповского нефтепромысла. Работа проходила под отеческим присмотром и постоянной опекой главного геолога НПУ «Аксаковнефть» Юрия Ивановича Шаевского. Не только меня, но и большую плеяду начинающих геологов он воспитал и поставил на ноги, дав нам путевку в промысловую геологию. Я буду обязан ему до конца моей жизни...».

Юрий Иванович безошибочно увидел в молодом коллеге Литвакове способность глубоко и творчески вникать в сложнейшую производственную и научную работу геолога. Он угадал в нем способности, умение видеть перспективу, мыслить стратегически, а главное — претворять планы и идеи в жизнь. Юрий Иванович не ослаблял к Литвакову внимания, настойчиво и требовательно добивался, чтобы тот был готов к ежедневной трудной работе, особенно в условиях быстро развивающейся отраслевой геологической науки и практики. Он учил молодого человека вырабатывать в себе решимость доводить начатое дело до реализации, демонстрируя это на геологических данных Шкаповского месторождения. Учителя и ученика сближало и роднило то, что они были единомышленниками, считая, что определение запасов месторождения и сетки разбуривания пластов должно базироваться на точных расчетах, а не на волюнтаристских подходах. Благодаря практическому опыту управленческой деятельности и руководству опытного наставника Ю.И. Шаевского к концу работы в Башкирии Литваков прошел путь от вчерашнего студента до зрелого специалиста. Не случайно после того, как Ю.И. Шаевский был приглашен на должность главного геолога объединения «Тюменнефтегаз», он, в свою очередь, в 1964 году одним из первых рекомендовал на должность главного геолога Мегионского нефтепромысла своего ученика. К концу года В.У. Литваков назначается первым главным геологом вновь созданного НПУ «Мегионнефть». В это время в разработке находились два месторождения — Мегионское и Ватинское. Геологическая служба, организованная им, состояла всего из четырех работников: Э.В. Никонова, В.В. Бехтера, Г.Х. Яшельбаева и Лобановой. Молодые люди работали в полную силу, постоянно находились на месторождениях, знали каждого оператора, бурильщика, вместе с ними делили трудности быта. У них был ненормированный рабочий день. В.У. Литваков о своей работе говорил: «Геолог всегда должен думать о завтрашнем дне месторождения, его перспективе, знать резервы добычи нефти». Каждый день геологи со своим начальником занимались монотонной рутинной работой, частенько засиживались до позднего вечера, изучали по миллиметрам малочисленный каротажный мате­риал по разведочным скважинам, задавая себе все новые и новые вопросы. Владимир Уриелевич сам глубоко изучал полученные данные, того же требовал от подчиненных. Такой подход был вполне оправдан, ибо позволял коллективно накапливать производственный опыт, который им очень пригодился в будущем. В.У. Литваков постоянно поддерживал связь с коллегами из Мегионской нефтеразведочной экспедиции, а она из года в год наращивала поиск новых залежей, одновременно расширяя геологические сведения об уже открытых месторождениях. В успехе мегионских геологов никто уже не сомневался, была видна перспектива развития нефтяной промышленности в районе. Исходя из этого В.У. Литваков готовил себя и своих работников к решению предстоящих больших задач, а долго ждать этого не пришлось... Геологи Мегиона открывают Самотлорское, Белозерное, Мартовское месторождения, а сейсморазведчики говорят о единой структуре. Вскоре скважина, пробуренная в прогибе между Самотлором и Белозеркой, сразу же резко раздвинула границы месторождения, и стало ясно: есть супергигант. Это и был Самотлор.

Познакомился я с Владимиром Уриелевичем в феврале 1970 года, произошло это в райкоме партии. Ко мне в кабинет зашел мужчина среднего роста, спортивного телосложения, приятной внешности, с доброй улыбкой, умным и сосредоточенным взглядом. Представился: «Литваков, главный геолог «Мегионнефти». Как председатель оргкомитета решил пригласить вас принять участие в работе районной научно-практической конференции молодых специалистов-геологов, на которую пригласили представителей Сургута, Стрежевого, Тюмени, Новосибирска, Москвы». Поздоровавшись, я пригласил его присесть и рассказать о предстоящей конференции. Из пояснений понял, что она проводится по инициативе В.У. Литвакова. Это было большое событие в Нижневартовске. Владимир Уриелевич был на многих ролях: делал основной доклад, давал оценку последующим выступлениям, подводил итоги. Рекомендации конференции давали ощутимую производственную отдачу, позволяли молодым специалистам поближе познакомиться с ведущими геологами и учеными отрасли и страны, узнать их научные и практические разработки. А самое главное — молодые специалисты могли приобрести опыт, поучаствовать в поиске новых вариантов в разработке месторождений. Я трижды участвовал в подобных конференциях, для меня они были весьма полезны и поучительны. Представлялась возмож­ность поближе узнать сподвижников, которые впоследствии стали ведущими геологами, руководителями создаваемых в районе новых НГДУ, а затем и объединений. Многие из них по сей день работают в крупных нефтяных компаниях России. Перед мысленным взором встает длинная литваковская шеренга, вместившая звезд первой величины в нефтепромысловой геологии: В.В. Бехтер, Р.Н. Мухаметзянов, Н.Я. Медведев, В.Н. Иванов , Ю.С. Юй-Де-Мин, B.C. Акбашев, Э.В. Никонов, Л.Г. Захаров, Г.Х. Яшельбаев, В.И. Репин, Ф.А. Шарифуллин, А.Г. Бедин и многие другие. Они составляли стержень, актив нижневартовской городской парторганизации в качестве ведущих пропагандистов, лекторов, руководителей экономических и технических семинаров. Многие из них входили в состав идеологической комиссии горкома КПСС и совета молодых специалистов и ученых горкома ВЛКСМ. Мне памятны деловые встречи, производственные совещания, на которых главный геолог крупнейшего объединения «Нижневартовскнефтегаз» В.У. Литваков всегда выступал с содержательными и аргументированными докладами, в которых объективно представлялась складывающаяся непростая ситуация с разработкой Самотлорского месторождения. А ведь на его долю приходилась четверть добываемой в стране нефти. Принципиальная позиция, занимаемая главным геологом Самотлора, часто отличалась от взглядов ряда столичных и местных руководителей и, естественно, вызывала негативную реакцию. Но непререкаемый авторитет высококлассного специалиста и руководителя-профессионала был его надежной защитой от субъективизма и нападок «сверху». С первых дней работы в «Мегионнефти» у него сложились деловы е и товарищеские отношения с Б.И. Осиповым, а с Г.С. Арнопольским и В.И. Хлюпиным они дружили семьями. Его квартира была всегда открыта для коллег и друзей. Трудолюбию и способностям Владимира Уриелевича можно было просто позавидовать. Свою деятельность он начал с главного — создал в НГДУ «Мегионнефть» исследовательскую лабораторию, оснастив ее современной техникой и оборудованием, укомплектовав кадрами из числа молодых специалистов, окончивших институты. Он личным примером приучал их к каждодневной кропотливой работе по исследованию скважин, изучению керна, анализу проб нефти. Сам относился к изучению геологического материала с большой любовью и творчески. Этого же требовал от своих сотрудников, всегда строго контролировал содержание составленных ими документов. В эту работу Владимир Уриелевич сумел втянуть и ученых-геологов, и разработчиков ВНИИнефти и Гипротюменнефтегаза. В НГДУ «Мегионнефть» на базе имеющейся лаборатории он создает цех научно-исследовательских и производственных работ, который заслуженно  считался одним из лучших в Главтюменнефтегазе и отрасли. Руководить этим участком доверил Ю.С. Юй-Де-Мину. Производственно-научный цех геологов способен был на основе своего банка данных проводить серьезные научные исследования. Обобщенные материалы и были предметом обсуждения на научно-практических конференциях, результаты которых анализировались ведущими специалистами, руководителями науки и техники, нефтяной отрасли и даже страны. На повестке дня оставался Самотлор. 

Работоспособный и уже довольно высокопрофессиональный коллектив литваковцев был готов к конкретным решениям по проблемам разработки месторождения. На протяжении 21 года работы в районе Владимир Уриелевич дружил с наукой. Для меня по сей день открыт вопрос: почему же он не имел ученой степени? Только один Самотлор, не говоря о десятке освоенных месторождений в районе, давал для исследователей такой неоценимый материал, что можно было защитить не одну кандидатскую или докторскую диссертацию. Мне думается, что для него это не являлось целью. Его научный уровень был столь высок, что позволял на равных говорить с крупными учеными в области геологии. Многие из них справедливо рассматривали его в качестве научного консультанта, а производственные успехи были налицо. Мне довелось быть на совещаниях, в которых участвовали руководители ЦК КПСС, правительства, Академии наук СССР, министерств и ведомств. Припоминаю одно из них с участием секретаря ЦК КПСС по промышленности, курировавшего топливно-энергетический комплекс, дважды Героя Социалистического труда, лауреата Ленинской и Государственных премий, пользовавше­гося большим уважением в стране, В.И. Долгих, министров — Миннефтепрома В.Д. Шашина и геологии РСФСР Л.И. Ровнина, первого секретаря обкома КПСС Б.Е. Щербины, начальника Главтюменнефтегаза В.И. Муравленко и главного геолога Главтюменьгеологии Ф.К. Салманова. После дневного осмотра действующих и строящихся объектов на Самотлоре, встреч с буровиками, операторами и строителями оно состоялось в гостинице «Самотлор». По протоколу предусматривалось заслушать доклад по разработке месторождения и состоянию сырьевой базы Нижневартовского района заместителя начальника — главного геолога Главтюменнефтегаза Юрия Борисовича Фаина. Однако В.И. Муравленко неожиданно предложил выступить В.У. Литвакову. Это, конечно, не означало, что он хотел как-то противопоставить одного другому, ибо Ю.Б. Фаин считался наиболее известным и опытным геологом в нефтяной отрасли. Мне показалось, что Виктор Иванович еще в самолете рассказал В.И. Долгих и В.Д. Шашину о высоком научном уровне и деловых качествах В.У. Литвакова как разработчика Самотлора и теперь хотел подтвердить это на практике. Одобрительно к предложению отнеслись Л.И. Ровнин и Ф.К. Салманов, которые хорошо знали его по «Мегионнефти». Теперь же он работал главным геологом в НГДУ «Нижневартовскнефть» имени В.И. Ленина. В.У. Литваков и его коллеги быстро развесили карты, схемы, таблицы, которые едва разместились на трех стенах большого кабинета, предназначенного для заседания. Глубоко научный, аргументированный, логически выстроенный доклад, спокойная и уверенная манера изложения не ставили под сомнение точность многочисленных цифр, Литваков наглядно показывал, что все данные геологической службой многократно сверены и проверены, положение дел тщательно изучено и обсуждено на технических советах, апробировано производственниками на месторождении. Совещание затянулось за полночь. Докладчику задавали множество вопросов, порой неожиданных и не относящихся к геологии, требующих всесторонних знаний. Но врасплох Литвакова не застали. Он отлично знал Самотлор, его особенности, поэтому отвечал четко, уверенно и доказательно. На совещании ему не раз приходилось сдерживать и отвергать доводы Ф.К. Салманова, который обвинял нефтяников в занижении цифр по запасам месторождения. У присутствующих сложилось мнение, что В.У. Литваков не случайно приводил неопровержимые данные и весьма ответственно докладывал о состоянии дел по обустройству Самотлора, ибо у отдельных вышестоящих руководителей имелось другое мнение о цифрах добычи нефти.

Безусловно, Самотлор был слишком велик, извлекаемые запасы этой нефтяной жемчужины Западной Сибири превышали два миллиарда тонн. В 1977 году добыча на Самотлоре составила 130 миллионов тонн, в 1980 году достигла своего пика, превысив 157 миллионов тонн, что составило четвертую часть всей союзной добычи. Эта щедрая чаша — плод высочайшего достижения геологической науки. За 16 лет было извлечено три четверти запасов, и к 1985 году суммарная добыча нефти на Самотлоре составила 1,5 миллиарда тонн.

Месторождение требовало более щадящего, продуманного режима эксплуатации. Тогда у партийных и советских лидеров страны были другие приоритеты... «Больше нефти и газа!» — гласили плакаты. Вопроса «почему?» никто не задавал, точнее, не смел задать. Все понимали без дополнительных объяснений: мы живем в капиталистическом окружении, стране нужна валюта для укрепления военно-промышленного потенциала. Единственным же источником ее поступления в казну оставались нефть и газ. По этому поводу в Нижневартовске состоялась специальная научно-практическая конференция. К ее работе привлекли бывшего заместителя председателя Совета Министров СССР, председателя Госплана СССР известного нефтяника Н.К. Байбакова, который выступал уже в роли почетного советника Совмина. Это был период, когда к науке обращались и считались с ее мнением только тогда, когда она подтверждала привлекательность указанного «сверху» пути. Обстоятельства взвинчивали напряженность при обустройстве месторождения, строительстве скважин и нефтяных объектов до невероятных пределов. В результате силового давления, несмотря на сопротивление геологической службы, возглавляемой В.У. Литваковым, на Самотлоре были взяты дополнительные объемы нефти, но не из того миллиарда трудно извлекаемых запасов, а из тех основных уже выработанных пластов, где отбор нефти был тщательно дозирован, обеспечивая оптимальный режим эксплуатации месторождения. Выступая на конференции, директор ВНИИнефти М.Л. Сургучев, осуществляющий авторский надзор за разработкой Самотлорского месторождения, сказал: «...состояние разработки залежей Самотлора, выработка основного продуктивного пласта Б-8 осуществлялась практически вертикально, то есть фронт нагнетания воды работал как поршень, вытесняя нефть к забоям скважин, что являлось высоким показателем организации контроля и регулирования разработки месторождения...». Можно понять, как себя чувствовал тогда главный геолог производственного объединения «Нижневартовскнефтегаз» Владимир Уриелевич, более 15 лет формировавший грамотную систему разработки уникального месторождения и отвечающий за нее не столько должностью и партбилетом, сколько совестью глубоко порядочного человека с честно заработанным за 30 лет авторитетом профессионала. К руководству объединением «Нижневартовскнефтегаз» пришли новые люди. Генеральным директором стал Л.И. Филимонов. По оценке министра нефтяной промышленности Н.А. Мальцева, Леонид Иванович являлся отличным специалистом. В 1959 году Л.И. Филимонов начал свою трудовую деятельность помбуром в объединении «Сахалиннефть» и по должности поднялся до начальника регионального управления буровых работ. На промыслах Сахалина он проработал более 17 лет. Затем трудился в Башкирии, Томске и, наконец, в Нижневартовске. Л.И. Филимонов впоследствии на некоторое время стал министром нефтяной промышленности СССР. Нефтяники Нижневартовска, Мегиона, да и всей Тюменской области, переживали тяжелый этап. Период фонтанной добычи оказался быстротечным, а к механизированной они не были готовы. Партийный прием — наказать хозяйственных руководителей за неумение преодолеть падение добычи — стал явлением повседневнопривычным. Надо было найти виновных. Последовала череда массового освобождения руководителей разных рангов и прихода более «ретивых», способных наладить дело. Вот на этой волне и пришел к руководству «Нижневартовскнефтегазом» Л.И. Филимонов. По своей натуре он был груб, принимал решения, не считаясь с мнением своих заместителей. Не отягощенный моральной ответ­ственностью за судьбу Самотлора, он принимал решения, рассчитанные на внешний эффект и сиюминутную отдачу. Действовал прямолинейно и крайне жестко. В.У. Литваков, естественно, не мог терпеть силового административного стиля, высокомерного, безапелляционного тона по отношению к себе, по отношению к своим коллегам. Этого не позволяло ни его воспитание, которое он получил в семье высокообразованных и интеллигентных родителей, ни уровень культуры, ни профессиональный опыт. Естественно, они не сработались с Л.И. Филимоновым... В.У. Литваков был переведен в аппарат Главтюменнефтегаза на скромную должность заместителя начальника управления разработкой. Я в это время работал заместителем начальника Главтюменнефтегаза и видел, как незаслуженно нанесенная ему обида наложила свой отпечаток: глаза как-то померкли, черты лица заострились, он часто стал хвататься за сердце. Все разговоры о Самотлоре он резко обрывал. Ему было больно касаться этой темы, хотя знаю, что Владимир Уриелевич внимательно отслеживал все, что делалось без него на месторождении.

Одним из этапов его биографии был период с 1988 по 1991 годы — работа во Вьетнаме, куда его пригласил бывший начальник Главтюменнефтегаза Ф.Г. Аржанов. В совместном предприятии «Вьетсовпетро» В.У. Литваков возглавил отдел геологии и разработки. Его солидный опыт по разработке нефтяных месторождений Тюменской области сыграл важную роль в организации работы геологов и разработчиков по вопросам проектирования крупного морского месторождения «Белый Тигр». По окончании контракта вьетнамские коллеги и друзья искренне благодарили его за добросовестный труд, высокие профессиональные знания. Вернувшись из Вьетнама, Владимир Уриелевич в 1991-1995 годах работал в ОАО «Тюменнефтегаз», а с 1995 года директором департамента новых технологий и методов разработки месторождений в ОАО «Тюменская нефтяная компания». Он вновь стал решать вопросы, связанные с проблемами Самотлорского месторождения. Его опыт и профессионализм нашли достойное применение в подготовке материалов, связанных с заключением соглашения о разработке Самотлорского месторождения на условиях раздела продукции. Это была большая, сложная и тяжелая работа в условиях экономического спада в России. Любой человек, как правило, по-разному проявляет себя в официальной и неофициальной обстановке. Я еще раз убедился в этом, встретившись с Литваковыми на отдыхе в Карловых Варах. Общаться в то время с ним было очень интересно, ибо рассказчиком он был удивительным, а тематика — неисчерпаемой. Вместе с другими отдыхающими он участвовал во всех мероприятиях, становясь центром притяжения, ибо раскрывались такие его качества, как остроумие, умение сопереживать, внимание и любовь к жене Ольге Васильевне, подчеркнутая тактичность. Но даже отдых н позволял ему полностью забыть о делах. Лейтмотивом наших бесед была его боль за варварское освоение месторождений Западной Сибири, и особенно за главное детище — Самотлор. За месяц до его смерти мне дважды пришлось побывать с ним в Нижневартовске. Он часто летал в филиал «ТНК-Сибирь», а я — по делам Тюменского областного общественного фонда имени В.И. Муравленко. Вечером встречались в гостинице «Самотлор». Нам было о чем поговорить, о хороших и плохих временах, вспомнить годы совместной работы в красивом городе Нижневартовске. Я видел, что Владимир Уриелевич по-прежнему весь был в работе, дорожил ею, переживал трудности нефтяников района. Таким удивительно интеллигентным, эрудированным, принципиальным человеком высокого профессионального обаяния и культуры остался он в моей памяти.

Хочу здесь привести высказывания его учеников. Главный геолог, заместитель генерального директора ОАО «Сургутнефтегаз» Николай Яковлевич Медведев: «...он никогда личные дела не ставил выше производственных. Долгие годы его работой было изучение и освоение Самотлорского месторождения. Волей судьбы я стал первым старшим геологом Самотлорского нефтепромысла № 1 и проработал в этой должности более 12 лет. Мы начали эксплуатацию первых скважин, 200-й и 201-й, которые пробурил прославленный буровой мастер С.А. Повх. В любое время — успехов и невзгод, удач и неудач — я всегда чувствовал и знал, что Владимир Уриелевич поможет моей беде или разделит мою радость. Это было доказано жизнью».

Вице-президент, главный геолог нефтяной компании ОАО «Сибнефть» Ревал Нурлыгаянович Мухаметзянов: « ...я бы не сказал, что с ним было легко и удобно работать, — нет. С ним было довольно трудно, потому что он не допускал брака в работе геолога, он не воспринимал непроверенную информацию, которую ты порой имел. Я стремился в работе и жизни быть похожим на него. Особенно мне в нем нравились такие качества, как надежность и обязательность, чего сегодня многим не хватает. А с ним всегда чувствуешь себя защищенным, ибо этот человек тебя никогда не бросит и не предаст. Владимир Уриелевич всегда был принципиален, честен, без дипломатии. Часто обстановка складывалась не так, как нам хотелось. Если он видел, что вышестоящими лицами предлагались решения не совсем правильные, то он со всей решимостью выступал против, стараясь убедить принять то решение, которое считал верным. Это не было упрямством, ибо он всегда советовался с нами, коллегами, опирался на науку...».

Вилен Зиновьевич Лапидус: «...это мой друг, однокурсник, коллега, член семьи. Особо отмечу, каким замечательным семьянином был Владимир. Следует отдать должное Ольге Васильевне, которая создала в доме уют, обстановку, где можно было отдохнуть душой. Литваков был «домашним», во всем помогал жене, выполнял любую домашнюю работу, которую не любят многие мужчины. Хочу подчеркнуть его отношение к своим дочерям. Это была не слепая любовь отца. Он мог с них строго спросить и проявить о них заботу, несмотря на загруженность в работе. Он умел находить время выслушать, помочь делом и советом».

А вот как о своем отце вспоминает старшая дочь Елена Владимировна: «Я думаю, что в своей жизни не встречала и уже не встречу такого человека, как мой отец, — внимательного и заботливого, доброго и надежного. Для меня он всегда был другом и коллегой. Я с ним могла в любое время дня и ночи поделиться своими проблемами, радостями и печалями. Он находил время выслушать и дать единственно правильный ответ на мой вопрос. Он безумно любил внука, гордился им, радовался каждой минуте встречи с ним. Теперь Саша студент Тюменского государственного нефтегазового университета. Думаю, он продолжит дело своего любимого деда. Мой отец навсегда останется со мной, в моем сердце, в моей памяти».

Сегодня, переосмысливая прошлое, могу с особым чувством выделить роль В.У. Лнтвакова в становлении и развитии Тюменского нефтегазового комплекса. Он, бесспорно, входит в число легендарных личностей нефтяной промышленности. В период интенсивного освоения нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири, когда людям менее заслуженным присваивали звания лауреатов Ленинской и Государственной премий, премии Совета Министров СССР, В.У. Литваков остался неоцененным, хотя его личные заслуги перед страной были очевидны. Что поделаешь, тогда порой награждали и непричастных к большому делу. Это было обидно. Тем не менее В.У. Литваков, работая в Нижневартовском районе, был награжден орденами Октябрьской революции и Трудового Красного Знамени и медалями. Одно из новых месторождений в районе названо Литваковским.

Сергей ВЕЛИКОПОЛЬСКИЙ

Встреча на лыжне

В один из выходных дней в начале 1973 года я на лыжне познакомился с Владимиром Уриелевичем Литваковым. Я был еще студентом, а он уже главным геологом НГДУ «Нижневартовскнефть» имени В.И. Ленина. Наше общение продолжилось, когда уже защитив диплом, я приехал в Нижневартовск на постоянную работу. Часто после лыжных забегов в парке, напротив первой автостанции, мы подолгу разговаривали. Я с интересом слушал его рассказы о том, как залегает нефть, о многопластовой структуре Самотлорского месторождения, о методах его разработки, о законтурном, внутриконтурном заводнении и водонефтяном контакте. Уже тогда я начинал понимать важность и необходимость правильного и надежного контроля за разработкой месторождения. Догадывался, что без современных средств автоматизации, которые дают оперативную информацию о дебитах скважин, осуществлять такой контроль почти невозможно. Таким образом, значимость той специальности, которой я обучался в институте, в моих глазах с каждым днем только росла. Так что первые шаги на Самотлоре еще раз убедили меня в правильности выбранного пути. За автоматикой – будущее. В этом я нисколько не сомневался.

Позже, работая уже в объединении «Нижневартовскнефтегаз», я часто встречался с Владимиром Уриелевичем по производственным делам. И каждый раз отмечал, как он умеет быть убедительным в своих доводах. Он всегда настаивал на бережном, государственном отношении к разработке месторождения, направленном на максимально эффективный отбор нефти. Да, говорил он, Самотлорское месторождение – сложное, многопластовое, поэтому и разрабатывать его надо аккуратно.

Как человек, уверенный в своей правоте, он всегда говорил спокойно, не помню его взвинченным, непоследовательным, нервным. С Владимира Уриеловича тоже требовали выполнения плана, но его по-настоящему тревожила ситуация, когда в угоду этих планов нефть варварски «вырывали» из недр.

Владимир Уриелевич инициировал внедрение в практику новых технологий и методов повышения нефтеотдачи. Умение быстро принимать стратегически правильные решения, доводить начатое дело до конца сделало Владимира Уриелевича Литвакова легендой нефтяной отрасли. Его имя увековечено на стеле в честь первой скважины Р-1 на Самотлорском месторождении.

А я, глядя на эту стелу, всегда вспоминаю ту лыжню, на которой в далеком январе 1973 –го года я встретил улыбающегося Владимира Уриелевича…

Сергей БАРЫШНИКОВ