Константин Носилов… Организатор масштабных экспедиций по Северному Уралу много чего успел сделать. Жил на Новой Земле и Ямале, проводил опытные посевы злаков и овощей в Саранпауле, исследовал бассейн Северной Сосьвы. Писал книги, да так, что Лев Толстой, прочитав его рассказ «Театр у вогулов» воскликнул: «Это было истинное произведение искусства!».

Носилов состоял в переписке с Чеховым. Ценя литературный талант исследователя, Антон Павлович советовал Константину Дмитриевичу лучшие издательства для печатания его книг.

Носилов дружил с изобретателем радио Александром Поповым и хорошо знал писателя Павла Бажова. Работал геологом, раскапывал курганы, искал золото, стал членом Российского географического общества, собрал ботанические и зоологические коллекции, составлял карты, наблюдал глазом этнографа за жизнью местного населения…И писал «Северные рассказы».

Казалось не было сферы жизни, которая не вызвала его любопытство. А ведь родители были уверены, что он будет служить в храме.

Из духовной семинарии в геологи

Константин Носилов родился 29 октября 1858 года в Пермской губернии, был он выходцем из семьи священников.
С 1868 года обучался в Долматовом монастыре, позже — в Пермской духовной семинарии. Но затем был отчислен за «неприлежание», и в 1877 году устроился геологом на Богословские заводы на Северном Урале. Здесь Носилов провел около трех лет, успешно занимаясь изысканиями, позволившими разведать новые месторождения. Геологическую науку Константин постигал у немца. Дворянин Христиан Яковлевич фон Таль был управляющим частного Николае-Павдинского завода и в 1880 г. с компаньонами приступил к строительству Сосьвинского чугуноплавильного завода ниже по течению. Завод нуждался в руде, и компаньоны выкупили ряд железных рудников, в том числе труднодоступный Северный рудник на Лозьве.

«Вывоз руды оттуда был возможен только водой, и в 7 верстах от рудника была устроена Лозьвинская пристань. Сплавив в 1881 г. руду оттуда до Сосьвинского завода, концессионеры пришли к выводу, что завод надо строить прямо у Северного рудника. География передвижений Носилова в 1879–1882 гг. удивительным образом отражает эти инфраструктурные поиски», – поясняет историк Илья Абрамов, исследовавший малоизвестный период жизни Носилова, связанный с поисками и добычей золота на Северном Урале, по рекам Северная Сосьва и Печора.

На Северный Урал

Зиму 1882–1883 гг. Носилов провел в Петербурге. Всё это время он готовился к путешествию на Северный Урал, которое ему предстояло весной. Добравшись до Тобольска, Носилов взял курс на Березово, затем еще 500 верст на лодках, и путешественник оказался на слиянии Ляпина с Щекурьей, где занял домик, оставленный старателями промышленника Сидорова. Это пристанище местные называли Русс-пауль. Как отмечают библиографы Носилова, дважды в месяц туда приходила корреспонденция, которую доставлял герой его очерка «Вогульский почтальон».

Здесь он организовал метеостанцию, оборудовав её по инструкциям Главной физической обсерватории Академии наук. А в начале августа совершил первую экскурсию по реке Шокурья и её притоку Чертынья, собрал минералогическую коллекцию береговых обнажений, составил карты неизвестных рек. Кроме того, Носилов изучал быт вогулов-рыбаков, остяков и самоедов.

«Мои милые дикари»

С большой симпатией отнесся Носилов к жителям таежного края. Жизнь вогулов предстала перед ним как «бедная, замкнутая, одинокая, дикая, но скромная и честная»: «Старинный лук вместо ружья, вечная охота на зверя и рыбная ловля, скитание по лесам и водам, жизнь привольного охотника и все та же бревенчатая маленькая юрточка…». Он отмечает, что в окошки юрт зимой вместо стекла вставлялись льдины или натягивался пузырь. Летом же люди обитали в берестяных шалашах у рек.

«Мои милые дикари», – так путешественник отзывался о встретившихся ему вогулах. Летом 1884 года Носилов жил в таежной глуши вблизи поселка Саранпауль.

Собираясь в Березовский край, Константин Дмитриевич обратился в Русское вольно-экономическое общество с просьбой дать ему семян. Весной 1884 года в районе рек Северная Сосьва и Сылва он произвел посевы зерновых и посадку овощей. Однако природа сурового Севера дала о себе знать. Осенью при первом заморозке погиб овес, урожай ячменя получился слабый. Но рожь дала неплохой урожай. В начале сентября созрели овощи. «Результаты посева,–не без гордости писал К.Д. Носилов, – таковы, что здесь с успехом возможно сеять более овощи, например, картофель, репу, лук, свеклу и редьку, чем зерновые».

«Окно в Европу»

Как-то во время охоты за рекой Сыгвой он увидел остатки старой деревянной крепости, которую построили 300 лет назад русские казаки, проникшие сюда во главе с воеводой Курбским. И Носилов задумался, как казаки перешли Уральский хребет и перевезли через него обозы? Он сам решил пройти этим путем летом, позже рассказав об этом путешествии в очерке «По следам князя Курбского», а потом и богатому золотопромышленнику, меценату А.М. Сибирякову. Тот, затратив большие средства, устроил грунтовую дорогу с Печоры на Урал для перевозки грузов и товаров.

Открытием пути между Обью и Печорой радовался поначалу и Носилов: «Я полагал, что пароходство, движение, новые люди, которые нахлынут в этот край… не только вырвут бедных дикарей из рук эксплуатации, но и спасут, образуют и просветят их…». Через десять лет Носилов вновь посетил эти места. Вместо прежних радушных друзей-туземцев, он встретил как будто других людей.

Открытие дороги между Обским и Печорским бассейнами, а особенно судоходство по Конде не принесли аборигенам пользы. Вогулы продавали пушнину теперь за деньги, стали покупать хлеб, чай, ситец, сукно, сапоги. В их юртах Носилов увидел прежнюю бедность, «ту же сухую рыбу, которую они тогда ели, ту же рваную, грязную, немытую одежду на смуглых плечах…». Новым было то, что в некоторых юртах «мужчины, женщины-девушки, даже дети и те были пьяны…». И Носилов с горечью спрашивал: «Что же теперь делать?.. Опять бороться?..  Только теперь надо… защищать от цивилизации, как это ни грустно и горько…».

Если уж благодарить цивилизацию, по мнению Носилова, так только за то, что искры просвещения всё же достигли и этот таёжный край: открывались церковноприходские школы и школы грамоты. Дети коренных народностей Сибири получили возможность учиться. В 1896 году была открыта школа в селе Нахрачи на Конде, которое Носилов назвал «центром вогульской жизни». Нашел Носилов школу и в «центре остяцкого края» – селе Кондинском,

«Золотая лихорадка»

У Константина Носилова на Северном Урале было еще одно занятие: он включился в «золотую лихорадку». И это, быть может, одна из самых загадочных страниц его биографии.

«Если найдется кто желающий работать, то я с удовольствием передам своё право на добычу, выданное мне на 2 года из Горного департамента, по нему я имею право добывать и разрабатывать без отвода площади по одной заявке », – пишет он главе Уральского общества любителей естествознания О.Е. Клеру. Носилов даже выразил готовность составить смету на прииск.

Отметим, что еще в 1861 г.  в северных уездах Пермской губернии появились частные прииски. Купцы, мещане, дворяне, неграмотные мастеровые люди становились их владельцами. Носилов же был знаком со старательским делом и мог самостоятельно диагностировать россыпи.

«Насколько был успешен Носилов как золотопромышленник, сложно судить. Из данных, которые приводит Дунин-Горкавич о разведке 1885 года, складывается впечатление многообещающего предприятия, но реальность могла оказаться иной», – полагает историк Илья Абрамов.

Известно лишь, что после Северной Сосьвы Носилов пробовал мыть золото на Новой земле, но мерзлые грунты затруднили работу.

Об опыте добычи золота на Урале Носилов не писал, только в 1915 г. выпустил книжку «Золотые речки. Очерк золотопромышленности», где в общих чертах описал промысел. Про собственный старательский опыт Носилов умолчал.

Смерть настигла Константина Дмитриевича в 1923 году в Абхазии, где к тому времени он жил с семьей. Носилов только вернулся из очередной экспедиции на Ямал и был полон дальнейших планов по изучению Северного Урала.

Служба информации