21 сентября 1953 года, в 21 час 30 минут на скважине Р-1 Березовской буровой партии произошел внезапный газо-водяной выброс. Газ вырывался из земли со страшным гулом, напугавшим жителей поселка. Бьющая из скважины тугая струя достигала свыше 50 метров в высоту. Авария? Да, конечно. Но одновременно – открытие века, новая страница в истории Западной Сибири и в судьбах наших героев.

Фото под грифом «секретно»

Вот уж не думал учитель физики и черчения березовcкой школы Георгий Дмитриевич Добровольский, что зафиксированная им на фотопленке авария станет событием далеко не районного масштаба, а его сбивчивый рассказ об увиденном сентябрьским вечером будет тщательно запротоколирован и помещен со временем в архив на хранение.

Г.Д. Добровольский

«Мы сидели, ужинали, и вдруг дом содрогнулся. На улицу вышел – слышу сильное шипение. Потом по радио объявили: произошел выброс на буровой, жителей просят не топить печи (а ночи были уже холодными). Территорию буровой оцепили, кругом стояли милиционеры. Среди тех, кто жил поближе, была уже чуть ли не паника. Одна семья быстро собрала чемоданы – и на пирс, на катер, чтобы подальше уехать. Потом люди постепенно успокоились.» – так рассказывал участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени Г.Д. Добровольский об «очевидном-невероятном», случившемся в его родном поселке 65 лет назад.

22 сентября ему позвонил начальник местного отделения МВД Роман Ильич Самарин, спросил, исправен ли его фотоаппарат. С этого дня Добровольский почти целый год, не реже одного раза в неделю, бывал на скважине.

Березово. 1953 г. Начальник Главнефтеразведки В.П. Кулявин и главный геолог  треста «Тюменьнефтегеология»  Л.И. Ровнин у скважины-первооткрывательницы

По рассказам Георгия Дмитриевича, вышка была уже обледенелой.

«Шум стоял такой, что надо было затыкать уши ватой, да еще и шапку зимнюю под подбородком завязывать. На второй-третий день, когда вышку буровой разобрали, можно было уже издали фотографировать».

По всему Березову стояли обледеневшие деревья, свисали сосульки, лопались от тяжести льда провода и часто бывали аварии на электрических, радио и телефонных линиях. Рабочие ломами скалывали лед с вышки. Одной такой глыбой сколотого льда убило инженера Евгения Лютова.

По воспоминания Добровольского, предприимчивые жители этот лед приносили домой, растапливали и делали ванны.

«Одна моя знакомая болела ревматизмом, на костылях ходила, а тут смотрю, идет без подпорок, улыбается. Я спрашиваю: «Ты лечилась, что ли?» «Так вот, - говорит, - санаторий то у нас под боком», – рассказывал Добровольский.

Сначала все было окружено секретностью. Добровольский после съемок сдавал фотоаппарат с пленкой в райотдел. Вечером разводил дома проявитель, закрепитель, брал с собой бачок и шел к Самарину. Проявлял снимки прямо в его кабинете.

«Проявим пленку, пока она сохнет – покурим, поговорим, и сухую пленку опять в сейф, –читаем в свидетельствах Добровольского,- Потом печатал фотографии размером 18х24, их посылали в Москву, а там, говорят, увеличивали до размеров человеческого роста и демонстрировали на различных совещаниях. Ну а потом, когда секретность сняли, мне все пленки вернули».

Случилось это в 1993 году. Сегодня все материалы Георгия Дмитриевича хранятся в березовском районном архиве. Добровольский был единственным фотографом, сделавшим уникальные кадры эпохального для Западной Сибири события. И это обстоятельство стало для учителя незабываемой страницей в его биографии.

Выговор за открытие

А разве неуправляемый фонтан не изменил судьбу главного геолога треста Льва Ровнина? Лев Иванович, ставший в свои 24 года главным геологом геологического треста, неустанно убеждал коллег и начальство идти дальше на Север в поисках углеводородов. И оказался прав в своих прогнозах.

Л.И. Ровнин

Как известно, до 1953 года не было открыто ни одного месторождения в Западной Сибири. Это укрепляло позиции тех, кто считал Западную Сибирь бесперспективным регионом. И власти всех уровней были геологами недовольны. Говорили о неправомерной трате денег, требовали результата. На одном из заседаний бюро обкома партии управляющий треста «Тюменьнефтегеология» Афанасий Шиленко получил даже выговор за то, что геологи «открывают воду вместо нефти». Москва требовала свернуть все работы на Севере. По указанию Лаврентия Берии тресту запретили выходить с бурением глубоких скважин севернее Ханты- Мансийска, а сейсморазведочные и буровые партии, работавшие в районе Березово предлагали незамедлительно перебросить в район Ханты-Мансийска. Геологи тяжело переживали это решение, чувствовали себя без вины виноватыми.

«Нам предлагали искать нефть и газ в промышленно развитых районах. По обочине железной дороги», – горько шутил главный геолог треста Ровнин. Он отдавал себе отчет, как непросто будет убедить руководство страны идти на Север.

К тому же всё чаще говорили наверху о необходимости строительства Нижне-Обской ГЭС около Салехарда. Огромную часть территории Западной Сибири со всеми залежами нефти и газа планировалось затопить, создав Сибирское море. Гигантский техногенный проект мог обернуться величайшей человеческий трагедией, и там уж не до месторождений нефти и газа.

В этих обстоятельствах геологи могли рассчитывать только на чудо. И оно свершилось. Имя ему – березовский фонтан. Но если бы Ровнин не распорядился испытать скважину открытым забоем, может быть и не было никакого открытия. Но главный геолог настоял. Это стало ключевым событием березовской эпопеи.

«Газовый фонтан в Березово! Какая это была для нас радость! Это открытие! Я, правда, за него выговор получил. Награда пришла потом, а сначала выговор от «Главнефтегазразведки» за аварийный фонтан», – рассказывал Лев Иванович.

А случилось 21 сентября 1953 года вот что. Проектная глубина опорной скважины составляла около трех тысяч метров. На этой глубине, как предполагали, должен быть кристаллический фундамент, проектный горизонт. А горизонт этот вскрыли раньше, на глубине 1344 метров. Подумали, что это и есть основной горизонт и ниже никаких осадочных пород не будет. Выводы о неперспективности скважины расхолодили бригаду. Рабочие нарушили технологию – начали подъем бурильных труб без долива глинистого раствора. Скважина «заработала» раньше времени…

А Ровнин очень гордился своим выговором. Авария все же, как не крути, обернулась самым весомым доказательством наличия углеводородов в Западной Сибири. Есть газ, будет и нефть. Березовский фонтан стал для главного геолога треста судьбоносным. За научное обоснование перспектив нефтегазоносности Западно-Сибирской низменности и открытие Берёзовского газоносного района Ровнину было присвоено звание лауреата Ленинской премии, с его именем связаны открытия более 150 месторождений нефти и газа в Западной Сибири. Но началось всё с Березово.

Казус Быстрицкого

В биографию же начальника Березовской нефтеразведочной буровой партии Александра Быстрицкого тот фонтан добавил больше драмы, чем триумфальных побед. Хотя за открытие Берёзовского газоносного района ему, как и Ровнину, вручили Ленинскую премию. Но прежде чем наградить, и с работы снимали, и в «ссылку» на юг области отправляли. Награждали и наказывали за одно и тоже– за Березовский газовый фонтан.

А. Г. Быстрицкий

Коллизия эта много раз описывалась журналистами. История же такова: первоначально утвержденная по карте точка бурения березовской скважины располагалась на берегу реки Казым. Однако из-за недостаточной судоходности этой реки в союзном министерстве было принято решение о переносе места бурения в село Березово. Конкретную точку на местности указал лично горный инженер Александр Быстрицкий: на западной окраине села Березово, на берегу реки Вогулки.

«Достаточно было Быстрицкому просто точно выполнить указание открытия бы не произошло, как не произошло нигде в Западной Сибири, где намечалось бурение дорогостоящих опорных скважин. В 1956 году скважина Р-10, пробуренная на том месте, где планировалось, дала воду», – так позже прокомментирует поступок своего друга легендарный геолог Юрий Эрвье. Работа на скважине шла тяжело, не хватало горюче-смазочных материалов. Таяли надежды на открытие. Наконец, в тресте «Запсибнефтегеологии» решили: скважина бесперспективна, работы необходимо прекратить.

Быстрицкого перевели в Покровскую партию, якобы за проявленное самоуправство при выборе точки бурения. Есть и другие версии: слишком требователен был начальник партии. Не всем нравилась его твердая рука, и в трест полетели письма. «Отец был готов к аресту, –вспоминал сын Александра Григорьевича, – Времена были суровые». Но когда 21 сентября 1953 года случилась авария на буровой, ставшая открытием, Быстрицкого вернули в Березово: он лучше других понимал норов своей скважины. Аварийный фонтан долго не поддавался глушению и только в июне 1954 года был ликвидирован. Ханты-Мансийский округ вступал в эпоху масштабного освоения природных богатств.

Ольга Буксина