Из книги бывшего министра геологии РСФСР Л. И. Ровнина «Рождение гиганта». В 1953 году Л.И. Ровнин (1928-2014) занимал должность главного геолога   треста «Тюменьнефтегеология»:

…Теперь известно, что Западная Сибирь — это огромный нефтегазоносный мегабассейн, нефтегазоносная провинция. Путь к этому выводу был нелегок. Были ученые и геологи, не верившие в открытие здесь нефтегазовых месторождений. Но их было немного, большинство работало с энтузиазмом и верой в нефтяное будущее региона. Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция была открыта в сентябре 1953 г., когда был получен мощный газоводяной фонтан из Березовской опорной скважины, завершенной бурением Березовской буровой партией, возглавляемой вначале А.Г. Быстрицким, а затем И.Д. Сурковым и старшим геологом Т.Н. Пастуховой. Когда мы в тресте получили диаграммы электрокаротажа этой скважины и результаты их интерпретации, оказалось, что в геологическом разрезе  нефтегазоносные горизонты отсутствуют. Но поскольку это была опорная скважина, то она подлежала опробованию, испытанию. Какие горизонты опробовать, на какую глубину спускать обсадную колонну? Эти вопросы надо было решать срочно. При рассмотрении материалов мы обратили внимание на пропласток метровой толщины со слабовыраженным повышенным электросопротивлением. Он находился в слабопроницаемом пласте небольшой толщины, залегающем непосредственно на гранитах фундамента. Посоветовавшись с геологами геологического отдела треста, решили испытать его. Но возник вопрос, сумеем ли мы в обсадной колонне при простреле перфоратором точно попасть в маломощный пласт. Из моего опыта работы в Покровской буровой партии следовало, что это не всегда удается. Поэтому мы приняли решение опробовать этот пласт открытым забоем, т. е. спустить обсадную колонну до кровли пласта, испытать его и заодно вскрытые граниты фундамента, рассчитывая на их трещиноватость. Однако в службе главного инженера треста считали, что обсадную колонну труб надо спускать, поставить на забой скважины и не делать ее висячей во избежание обрыва. После многочисленных споров мне пришлось занять принципиальную позицию и настоять на своем предложении, после чего план опробования был утвержден мною и главным инженером треста И.М. Юрченко.

Буровая бригада провела все необходимые работы согласно плану, но после разбуривания в обсадной колонне оставшегося в ее башмачной части цементного стакана и доступа к горизонту испытания открытым забоем начался подъем бурильных труб без долива глинистого раствора в скважину, что нарушало существующие правила безопасности ведения работ. В результате 21 сентября 1953 г. произошел газовый выброс. Более 200 м бурильного инструмента пролетело через одну из секций буровой вышки и упало вблизи скважины.

Ревущий аварийный газовый фонтан наделал много шума в пос. Березово. Местное население, никогда не видавшее мощного газового фонтана, стало покидать поселок, переезжало на противоположный берег р. Северная Сосьва. Были и предостережения о «конце света». Руководство треста приняло решение направить в Березово группу в составе И.М. Юрченко — главного инженера, Л.И. Ровнина — главного геолога и Ю.М. Шевченко — начальника производственною отдела треста. Была уже поздняя осень, в Березово шел снег.  Мы летели на самолете Ан-2, который мог садиться только на воду. Беспокоило, сможем ли приводниться без приключений. Посадка самолета прошла нормально, 24 сентября приземлились в Березово. Вслед за нами должна была прибыть специальная комиссия из Министерства нефтяной промышленности, возглавляемая начальником Главнефтегазразведки В.И. Кулявиным в составе главного геолога А.А. Шмелева, недавно переведенного в главк из Ухты, и инженера по технике безопасности С.Н. Лютова. Комиссия нас сильно напугала, поскольку на А.А. Шмелеве была одежда работника госбезопасности с голубыми погонами. Мы решили, что аварийный газовый фонтан может стоить нам дорого, с последующей работой где-нибудь в Магаданской области или в другом «краю отдаленном». Тем более что местное районное отделение КГБ ввело жесткое ограничение на работу буровой бригады, запретило фотографировать фонтан, установило охрану.

Работа на фонтане осложнилась морозной погодой. Буровая вышка превратилась в огромную ледяную пирамиду. Внутри вышки постоянно падали куски льда. К сожалению, не обошлось и без жертв, ледяным куском убило инженера главка. На устье скважины не было фонтанной арматуры, никаких задвижек, снят превентер. В этих условиях необходимо было срочно замерить дебит газа и воды. К несчастью, в буровой партии отсутствовали нужные приборы. Поэтому вместе с Т.Н. Пастуховой мы соорудили трубку Пито, сделали несколько замеров и вычислили средний дебит, составивший 1 млн м3 газа в сутки. Дебит пластовой воды, распылявшейся газом, замерить было нечем. И тогда возникло решение на площади 2 га ореола рассеивания воды по сетке через 25 м поставить одновременно несколько десятков имевшихся в продаже в местном магазине цинковых ведер и за определенное время замерить объем собранной воды. Оказалось, что скважина выбрасывает ежесуточно около 1 тыс. м3 воды. Вот тогда результаты замера дебитов и убедили нас, что скважина вскрыла приконтурную часть газовой залежи, причем большой дебит газа свидетельствовал о хорошей проницаемости газового пласта. А поскольку он был незначителен по толщине, у меня сразу возникло предположение, что граниты фундамента содержат газ в трещинах. Бурение следующих скважин это подтвердило. Аварийный газовый фонтан требовал принятия срочных мер по его ликвидации. К работе комиссии Министерства подключили меня, И.М. Юрченко и Т.Н. Пастухову. Газовый фонтан долго не поддавался глушению и только в июне 1954 г. был задавлен. Работая в поселке Березово, комиссия попыталась оценить размеры месторождения и высказала предложения об организации Обской геофизической экспедиции и расстановке разведочных скважин. Одновременно были даны указания о возвращении из Ханты-Мансийска двух сейсморазведочных партий Тюменской геофизической экспедиции. Геофизические исследования, проведенные в Березовском районе, к марту 1955 г. позволили полностью оконтурить Березовскую, Деминскую и Алясовскую газоносные структуры. Глубоким бурением на этих структурах были открыты газовые месторождения. Затем последовали открытия Пахромского, Устремского и Чуэльского месторождений. Спустя несколько лет южнее Березовского месторождения было открыто еще несколько месторождений газа с конденсатом, ставших основой для проектирования газопровода в Свердловскую область. Самым крупным из них оказалось Пунгинское.

 Такой результат стал возможен благодаря умелым творческим действиям геологических служб экспедиций, треста, их руководителей, геологов Березовской нефтеразведочной экспедиции Б.Э. Мургулия, А.Г. Юдина, М.Ф. Синюткина, Б.В. Савельева, Ф.Г. Потиха, службы глубокого бурения, буровых мастеров, руководителей и геологов треста «Тюменьнефтегеология» А.К. Шиленко, Л.И. Ровнина, И.М. Юрченко, Ю.Г. Эрвье, С.Г. Белкиной, Т.М. Кабаковой, геофизиков Тюменского треста «Запсибгеофизика» Ю.Н. Грачева, В.В. Анисимова, А.И. Ракитова, А.К. Шмелева, геофизиков Обской геофизической экспедиции С.И. Лева, М.П. Барабанова, Л.Г. Цибулина и многих-многих других специалистов производства.

Особо выделялась творческая работа партии по подсчету запасов газа, которую мы специально создали в тресте. Начальник Таисия Никифоровна Пастухова, геологи О.А. Ремеева, Н.Ф. Берсенев, К.В. Островская успешно подсчитали и утвердили в Государственной комиссии по запасам СССР разведанные запасы всех месторождений Березовского газоносного района. Впоследствии Т.Н. Пастухова работала главным геологом Томского геологического управления.

Это был результат работы замечательных мастеров глубокого бурения: Николая Ивановича Григорьева (ныне Героя Социалистического Труда), Андрея Тарасова, Фадюшина, вышкомонтажника Н. Драцкого, руководителей Нарыкарской нефтеразведочной экспедиции П.С. Позднякова, М. Шаляпина, Л. Косухина и многих других участников открытия первого газоносного района Тюменской области в ставшей теперь главной Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции.