Западно-Сибирскому землячеству в Москве – двадцать лет. По человеческим меркам – это возраст юности или возраст весны.

Облако истории…

В Сибири она проявляется не так стремительно, как на юге, зато более неожиданно: ночью еще тонкий ледок, а на рассвете холодное зеркальце – раз, и растаяло, поплыло, словно блин на сковородке.

Ух, какой большой и горячий. Все, все, все – к столу! Природа вместе с земляками зовет откушать масленичное лакомство. А где блины, там и мы, а где оладьи, там и ладно. Не правда ли? На то и праздник, чтобы собраться и не чувствовать, как далека от Сибири столица.

Моя соседка по столу – Лида Уланова. С ней мы познакомились в начале 80-х годов прошлого века в газете «Тюменский геолог». Именно от нее я впервые узнала о важнейших событиях геологической истории Земли. О том, что она – трудно поверить! – образовалась из … облака 4,6 миллиарда лет тому назад. Что в древности все континенты, за исключением Антарктиды, объединял один материк – Пангеи. Последний распался, сохранив в человеческой памяти лишь названия трех ее эр: Палеозойской, Мезозойской, Кайнозойской.

Спрос и предложение

На фоне истории Земли два десятилетия Западно-Сибирского землячества – одно мгновение. Зато в границах одной человеческой жизни – ее четвертая часть. Разве мало? Впрочем, вопрос не в количестве лет, прожитых вдали от Сибири, а в том, чем заполнялась и обогащалась память о ней.

Вторая половина 20-го века… Западная Сибирь у всех на слуху: от Севастополя до Владивостока. И не мудрено! В ту пору она – гигантская строительная площадка. К ней устремлены пассажирские и товарные поезда. Днем и ночью. Ночью и днем. В окошках – лица: юные, задорные. Им, как и всем, в таком возрасте, нужен более всего – кто? Конечно, тот, кто поведет за собой. Поддержит. Поможет. Был спрос – возникло и предложение.

За свою долгую журналистскую практику приходилось встречаться со многими комсомольскими вожаками. Чаще всего по-плакатному красивыми. А вот запомнила надолго лишь одного – Сергея Коновалова. Только что он присоединился к нашему столу. Я сразу же узнала его, хотя и не видела более тридцати лет. Время изменило его внешний облик, как и каждого из нас, но сохранило главное – его внутреннюю силу: убежденность. Способность не только доходчиво, просто, правдиво говорить, что было бы крайне недостаточно. Он еще умел отвечать за свои слова и поступки.

«Эка невидаль», – иронично ухмыльнутся нынешние пользователи интернета, привыкшие к бездумным словоизлияниям на собственных сайтах. Им невдомек: в третьей четверти ушедшего века слово имело иной вес, ему верили и, порой, безоглядно.  Попробуй-ка обмани хоть одного: не выдержит парнишка или девчушка с лучистыми глазами и враз озлится, ожесточится. А в итоге все пойдет наперекосяк.  А если в твоей власти не одна юная судьба, а тысячи, десятки тысяч комсомольцев-добровольцев? Нелегкая, как видно, ноша из слов, переходящих в поступки.

Без смычка

А кто это там в копне седомолочных  волос в окружении смеющихся женщин? Неужели Юра Клепалов? По улыбке, по улыбке узнаю… Судьба свела нас давненько, четверть века назад, в Тюменском училище искусств. Я любила приходить сюда к своим приятельницам – двум Таням: Быковой и Панковой. Обе красавицы, вдобавок умницы, невольно притягивали к себе. Бывал у них в гостях и Юра. Однажды, после концерта, увидев его с балалайкой, стала допытываться:

– В чем все-таки отличие игры балалаечника от игры скрипача?

– А ты, наверное, заметила, что у меня нет смычка. Руки – единственное, чем укрощаю я свою подружку. Приглядись-ка повнимательнее:  правою рукою щипнешь струну, потряхивая кистью. А левою – прижмешь струну на грифе, перебирая пальцами. А для большего форса щелкнешь по кузову балалайки четырьмя пальцами дробью – и дух перехватит. И у тебя, и у слушателей. Добавь к этому веселый и объединяющий нрав балалайки, которой уже тысячу лет, и станет понятно, почему она так мила и любима и по сей день. Повсюду. Особенно на Масленнице.

Нерумяная начинка

Блины, блинки, блинцы пшеничные, яичные, овсяные, гречневые… Здесь вы бы не услышали этих заученных, набивших оскомину слов городских зазывал. Звучали свои, родные, сибирские, ласкающие  и слух, и душу:

– Блиночки с капустой, с грибочками. Творожком, картошкой.

Чувствуете разницу? Отличие не в тесте, кислом или пресном, а в начинке. А она дороже наружной румяности, ибо в ней скрыта душевность и сердечность, свойственная немногословным сибирякам.

После масленичной трапезы народ не расходился: старое правило – скатерть со стола, и дружба врозь – давало сбой. Наши блинницы-умелицы Раиса Кудряшова, Елена Вересова, Нина Ефимова, Александра Василишина сбились в кучку. О чем договариваются? Оказывается, о вечере сибирского чаепития и гостеприимства. Хозяйские хлопоты невольно переходили в культурно-просветительские.

Другое тысячелетие

Помню свое первое посещение землячества в 2010-ом году. Попав на отчетно-выборное собрание, не могла не удивиться переменчивости поведения его участников – до форума, во время и после. В первом случае – обнимание, целование, ну прямо не разлей вода. Во втором – яростная защита автономности маленьких землячеств по интересам внутри большого, насчитывающего более 600 человек. В третьем – едва скрываемая досада от невыполнимости желаемого.

 Валера Цыганов – мой старый знакомый по комсомольско-молодежному СМП - 522, заметивший мое смятение, отреагировал быстро, в духе времени:

– Люба, на дворе третье тысячелетие. Уже давно нет той нашей сибирской сплоченности, она ушла в прошлое. Вместе с прошлым 20-тым  веком.

Между Масленицей 2017-го года и первой встречей с Западно-Сибирским землячеством в Москве – промежуток немалый: семь лет. Я наведывалась сюда изредка, узнавая о его жизни из «Вестника землячества», издававшегося  два года. (Выпускающий редактор Лидия Уланова.) А позже из его портала. (Учредитель С.П.Барышников, главный редактор Ю.В.Коваленко.) Ярким незабываемым событием, получившим отражение на портале, стала серия воспоминаний земляков на тему «Дети войны», посвященная 70-тилетию Победы в Великой Отечественной войне.

Все участники проекта, судя по публикациям, открыли малоизвестные страницы истории войны, увиденные детскими глазами, обогатили ее новыми знаниями. Более того, сами не подозревая, объяснили истоки той самоотверженности, с какой они впоследствии осваивали и обживали Сибирь во второй половине 20-го века. Они, несомненно, родом из детства. Тяжелого, драматичного, но по-человечески сплоченного. Как, к примеру, у сибиряков из Сорокино, оказавшихся самыми активными авторами воспоминаний. Их заметную слитность кое-кто трактовал тем, что они, дескать, сверстники землячества. И потому годы спаяли их. На самом деле, причина крылась в другом: в общей малой родине – Сорокинском районе, в котором они были укоренены крепче и глубже нас, залетных, приехавших из необъятной страны Советов в Сибирь строить свою судьбу и карьеру.

Клад – в ладе

 В памяти такая скрыта мощь… Кто ж этого не знает…  Разбудив одно, разбередишь другое. Так  случилось и с Сорокинским  материком. В 2016-ом году часть из них образовала свой клуб в составе землячества – «Гармония», приняв в свой состав тоболяков, тюменцев и тем самым расширившись. Название было не случайным: оно указывало на новую сверхзадачу. Если определить ее кратко, то это – единство, сплоченность. Согласие. Лад. Дружеское взаимодействие и взаимопознание. На основе творческого диалога и общей работы.

 Сравнивая цель с сегодняшними достижениями «Гармонии», нельзя не заметить: лад в ней открыл клад. За год здесь прошли творческие вечера Василия Долгих, Аркадия Харюшина, Алексея Василишина, Николая Сизова. Первым поведал о трагическом финале крестьянского восстания в 1921-ом году на юге Западной Сибири, представив свою книгу «Пепел крестьянской души», В.Долгих. При обсуждении материала книги схлестнулись разные взгляды на одну и ту же  проблему, но не разделившие, а соединившие людей в одном: в понимании несправедливости и жестокости ленинской политики по отношению к сибирскому крестьянству.

Тональность дискуссии вокруг новой книги А.Харюшина была иной, не столь жаркой, и, однако, не менее взволнованной. Герои его книги – адмирал Александр Колчак и поэт Марина Цветаева – современники, так и не встретившиеся в жизни. А в диалоге Харюшина с земляками пересечение их судеб состоялось. В поэзии: Геннадий Храмов в конце вечера прочитал стихотворение Бодлера «Пловец» в переводе М.Цветаевой. И несбывшееся сбылось: две судьбы, две стихии – моря и поэзии слились в одно целое. Благодаря поэтической памяти.

Атмосфера, царящая в «Гармонии», по-домашнему теплая, искренняя, послужила землей, почвой, на которой рождались плодотворные идеи. Одна из них, «О детстве сердцем говорю», принадлежала Александре Ивановне Долгих, всеобщей любимице, вдохновительнице многих интересных починов, недавно внезапно покинувшей наш бренный мир. Эти рассказы о детстве членов клуба «Гармония» в итоге вошли в книгу с одноименным названием. Выпестованная Александрой Ивановной книга вышла в свет в нынешнем феврале и оказалась, увы, ее последней радостью.

О чем эта книга?  Да о том, как неразрывны впечатления детского сердца с историей Родины. Незаметное, на первый взгляд, чувство ребенка  оказывается зеркалом судьбоносных этапов: Столыпинская реформа, коллективизация, индустриализация, Великая Отечественная война, мирное послевоенное время. Все это отражено в исповедальных по духу рассказах ныне взрослых детей. А за ними  почти столетняя история трех государств! России дореволюционной, послеоктябрьской России и новой. И трех поколений.

 Николаю Васильевичу Сизову, самому старшему из авторов этой книги – 88 лет. Потомок Столыпинских переселенцев, он помнит и своего деда, и родителей,  и самого себя в страшные годы сталинских репрессий, добравшихся  и до сибирской деревни Михайловка, где он тогда жил.

Страх, охвативший  всех в 1937-ом году, да и позже, не ослабил, а скорее обострил жажду знаний. В 1941-ом году начальная школа окончена с Почетной грамотой. На очереди пятый класс. Не беда, что в Сорокинском районе, в пятнадцати километрах от дома. Горе – в другом. Грянула война!

 С Раисой Кудряшовой они встретились позже, после войны, в деревне Большое Пинигино, родине Раисы Павловны. Ее восприятие войны – необычно. Всем ее ужасам, смертям, голоду она противопоставляет созидательную силу природы, воспевая красоту груздя – царя сибирских лесов. Это – поэзия в прозе, утверждающая непобедимость человека, кровно связанного с Отчизной. Вот послушайте: «На груздок можно молиться, всегда чистенький, словно выкупался в ключевой водице, с загнутой внутрь влажной бахромой и дурманящим сладко-бодрящим запахом».

Сибирский характер

Сибирский характер на то и сибирский, чтобы проявиться и в годы войны, и после нее. Упорство и настырность, без которых не бывает преодоления трудностей, качества более присущие мальчишкам, чем девчонкам. Но когда восьмилетняя кроха Сашенька Енбаева (в замужестве Александра Ивановна Долгих) из кожи вон лезет, чтобы помочь отцу  заготовить строительный материал для будущего дома в лесу, где от мороза стынут даже деревья, невольно спрашиваешь у себя: откуда? Откуда эта непостижимая духовная сила у хрупкого, еще не окрепшего телом человечка? Ответ находишь в эпизоде с теткой, менее драматичном, но более психологическом. Тетка, пытавшаяся молоком и маслом «закормить» достоинство племянницы, терпит поражение, девчонка с сестрой убегает  из сытого дома в свой, не сытый, родной, где самоуважение ребенка важнее всех яств.

Роль слова в детском сердце особая. Оно восприимчиво к нему куда более сильно, чем принято думать. К примеру, в жизни Алексея Василишина оно превратилось во взлетное поле судьбы. А в воспоминаниях Василия Долгих – в нерукотворный памятник любви так рано ушедшей маме.

Вообще образ матери – самый главный в книге «О детстве сердцем говорю». Понять это нетрудно: шла война, отцы на фронте, на маминых плечах – не воз, а обоз всяческих обязанностей. Да вдобавок еще  – материнские. Всех детей надо накормить, одеть, выучить, воспитать, вырастить достойными людьми. И ведь добились-таки своего. Об этом вспоминают и Анатолий Ефимов, и Александр Колесников, и Раиса Каманина, и Елена Пургина.

Куда уходит детство

Самая младшая из авторов воспоминаний – Наташа Кашникова – задается вопросом: «Куда уходит детство?»

В самом деле – куда? В ее случае – в край чудесный, где каждый день кино. Буквально, а не образно. Она из семьи киномехаников. Да и сама, по примеру родителей, вместе с сестрами и братом выбрала себе эту стезю. Позволявшую, как она пишет, сеять в душах зрителей зерна любви, добра и патриотизма. На ее примере видно: преемственность сорокинская не щебет сорок, а корневая связь поколений.

Мы – другие

Сегодня выросло новое поколение. Это те, кому нынче от 15-ти до 20-ти лет. Оно упрямо твердит: опыт отцов и дедов нам не нужен. Мы другие. И время другое. Социологи пытаются объяснить этот феномен разрывом преемственности, вызванным резкой сменой социалистического образа жизни на другой, капиталистический. Последнему, в отличие от первого с культом коллективизма, более соответствует иной идеал – экономического человека, всячески одобряемого рыночной экономикой в течение двух последних десятилетий. А по существу индивидуалиста с резко выраженным эгоистическим свойством – выгода любой ценой.

Итог такой ментальности неутешителен: мы до сих пор не можем выбраться ни из экономического, ни из духовно-нравственного тупика.

Ресурсы для нового человека

Выход?!

Нужен новый человек, способный вывести нас из такого лабиринта. Какой именно? Бесспорно, более всесторонний, более открытый, более инициативный, сочетающий личную предприимчивость с социальной отзывчивостью. Ресурсы для воспитания такого человека есть. И притом огромные. Где? В опыте уходящего, но еще не ушедшего поколения сибиряков, родившегося до и после войны. Поколения, щедро воплощающего, как показали воспоминания, пережитое – будь то беда, радость, обретение себя в человеческих связях и трудностях – в слове. Великом слове, как проводнике культуры чувств, культуры мужества, культуры преодоления, культуры знания. И, наконец, культуры памяти. Той самой, что всегда была и должна остаться матерью, матерой, материком, объединяющим в одно целое прошлое, настоящее и будущее в жизни одного человека. Его семьи. Рода. Народа.

И, наконец, целой планеты Земля с ее большими и маленькими континентами, оберегая ее от смертоносных разрушений и превращения в облако… Дыма.

Фото Анатолия Ефимова

Все фотографии –>>>